Вход
Войти как пользователь
Вы можете войти на сайт, если вы зарегистрированы на одном из этих сервисов:
Регистрация
Зарегистрироваться
Логин (мин. 3 символа):*
Email:*
Номер телефона:*
Пароль:*
Подтверждение пароля:*
Имя:*
Защита от автоматической регистрации
CAPTCHA
Введите слово на картинке:*

Пароль должен быть не менее 6 символов длиной.

*Поля, обязательные для заполнения.

icon

Войти

|
Регистрация
logo

Я уеду жить в Брисбен

Отрывки из книги Софьи Глазуновой

11.07.2019  -  10:47

Софья Глазунова — писатель, академик. Обучается на PhD (высшая ученая степень за рубежом) в области политических коммуникаций в университете австралийского города Брисбена. Это третий мегаполис зеленого континента после Сиднея и Мельбурна. В книге «Я уеду жить в Брисбен» русская студентка рассказала о своей жизни и учебе в экзотической Австралии.

Я уеду жить в Брисбен (отрывки из книги. Автор: Софья Глазунова)
Я уеду жить в Брисбен (отрывки из книги. Автор: Софья Глазунова)

Это история про то, как я уехала жить в Брисбен. За три года жизни в Австралии я накопила целый сборник заметок о жизни в новой стране, поступлении на PhD (высшая ученая степень за рубежом), австралийской академии, своей психологической трансформации, а также процессе адаптации к жизни на чужбине.

Мне хотелось бы поделиться этим опытом с читателями, студентами и просто обывателями. Здесь не будет краткого пособия. В чем я уже успела убедиться — у каждого свой рецепт счастья, и он уникален. Но, может, мой откроет правду, что Золушка из среднестатистической российской семьи использовала возможности и следовала стратегиям и таки поступила на PhD в другой стране.

Лет через 30 мне захочется перечитать это все, показать своим внукам и сказать: «Бабка-то у вас неровная была!»

Что такое пиэйчди

В Австралии меня приняли на пиэйчди (PhD), и могу представить, что для неподготовленного человека это слово из трех букв ни о чем не говорит.

Пиэйчди — не ругательство, а аналог нашей аспирантуры за рубежом. Туда поступают после окончания бакалавриата и магистратуры. Правда, есть принципиальные отличия от российской научной действительности, а также свои плюсы без минусов.

Допустим, в России ты поступил в аспирантуру, отмучался от трех до шести лет и задумался, а не поехать ли мне работать за рубежом, степень-то есть! На пороге любого мало-мальски приличного университета тебя не пропустит фейсконтроль, а точнее — «Степень-контроль». Удивление, шок, злость. Но наши аспирантские степени не имеют такой же значимости при приеме на работу в других странах, как знаменитое пиэйчди.

В России на сегодняшний день не присуждают пиэйчди как научную степень. Если вы не хотите учиться в этих заведениях, добро пожаловать в мир фрустрации или «как пройти до ближайшего посольства за визой?»

Передо мной стоял выбор — опять поступать на зарубежную магистратуру, либо на пиэйчди, чтобы продолжать свою карьерную деятельность в академической сфере. Здесь чаша весов склонилась в пользу зарубежной докторской степени. Тем более мой вышкинский магистерский диплом принимался во всем мире, и я могла претендовать на получение и высшей степени. Получать знания того же уровня в магистратуре, что и прежде, мне показалось бессмысленным. Да и прельщало, что в возрасте двадцати семи лет ко мне будут обращаться не иначе как «Доктор Глазунова». Главное, чтобы это делали не на борту самолета, когда кому-то плохо…

В России, чтобы заслужить звание доктора наук, нужно потеть чуть ли не десятилетиями. У нас доктор наук — обязательно профессор по должности в университете. Во всем остальном мире ты можешь быть доктором, но не профессором, это звание присваивается по мере движения по академической лестнице.

В каждой стране есть разные сроки пиэйчди-программ, в Америке преимущественно от 5 до 7 лет, в Великобритании, в зависимости от университета, где-то три года, где-то семь.

Я поступила в Квинслендский технологический университет в Брисбене, а также получила право на стипендию, которая покрывала как обучение, так и проживание. Со званием «доктора» мне предложено было справиться всего за три года. Это ли не чудо — отправить по интернету заявку, без блата и денег быть принятым в зарубежный вуз?

Ну, а самый главный плюс всего этого мероприятия в том, что передо мной будут открыты любые научные двери после этого, будь то в Амстердаме или Филадельфии, степень то — железная! Только учись!

Джетлаг по-австралийски

Есть несколько лайфхаков, как добраться до Австралии из Москвы и на что обращать внимание при перелете. (Должна признать, большинство из них подсказал мой закадычный друг из Сиднея Майкл, бывший туристический агент, а, как известно, бывших турагентов не бывает).

Существует три варианта перелета из Москвы в Австралию. Первый — рейс с двумя пересадками. Несмотря на короткие остановки, вам придется чаще впиваться ногтями в подлокотники, потому что взлетов и посадок в сумме будет 6. Не рекомендуется для тех, у кого есть проблемы с давлением, хотя это один из экономичных вариантов перелета. Операторы — AirSerbia и Etihad Airways.

Второй вариант — рейс с длинной пересадкой в Азии, чаще всего в Таиланде или Китае. Длительность каждого из полетов около 9 часов, а пересадки — 17. Плюсов целых два: есть шанс посмотреть город и его достопримечательности, а также бесплатно разместиться в отеле аэропорта. Так, если покупаете билеты на сайте AirChina, можно попросить у оператора забронировать бесплатный номер в аэропорту, чтобы выспаться. Конечно, наличие таких номеров никто не гарантирует, тут все действует по принципу «First come, first served», но попытаться стоит.

И, наконец, вариант от компании Etihad, полет с короткой пересадкой в Абу-Даби. Его я выбрала по двум причинам: относительно низкая стоимость, и приехать в Брисбен нужно было как можно быстрее, учеба на носу.

Но где же обещанные лайфхаки?

Лайфхак 1: Забудьте про поисковики Skyscanner или Ozon Travel с их наценкой. Ищите сразу на сайтах авиаперевозчиков или лайфхак под номером 2: агентства путешествий — ваши лучшие помощники. Майкл посоветовал STA Travel с хорошей репутацией и филиалами по всему миру, где студентам предоставляется значительная скидка. «We wish you a pleasant flight».

Лайфхак 3: сыграйте на валютном курсе. Филиалы STA расположены по всему миру, сайты у них разные, и валюта, собственно, тоже. На тот момент слабее всех была старушка Европа, экономия получилась около 10 евро. «We are glad to see you on board».

Лайфхак 4: регистрируйтесь за 72 часа. Да-да, не за 24. Выберите любимое место у окна или прохода, ближе к кабине пилота, так можно будет получить желаемое блюдо из меню, а не то, что осталось в тележке. «Can I see your boarding pass, please?».

Лайфхак 5: не наряжайтесь. Уверена, жители ОАЭ оценили глубокий разрез на моей тунике, а также прекрасный макияж, который пришлось смыть, как только зашла на борт. Не забудьте захватить толстовку, ведь системой кондиционирования управляют бортпроводники. «Would you like a blanket?»
На этом мы заканчиваем наш полет. «Thank you for flying with Etihad Airways! We hope to see you again!»

Вы — водитель автобуса

Название главы может натолкнуть на мысль, что это про тех горе-студентов, кто так и не смог освоить университетский курс и в водители пошел. Но здесь о другом.

В Брисбене мне предстояло познакомиться с коллегами на ориентационной встрече факультета. Он, факультет, очень креативный в прямом и переносном смысле слова (Creative Industries Faculty). Кроме того, объединяет актеров, продюсеров, дизайнеров, журналистов, художников и даже коммуникативистов. Основной упор в обучении идет на междисциплинарность и практичность. Никому не нужна теория в теории (что меня безумно радует!). Используя теорию, вы должны создать инновацию, которая пригодится в реальной жизни.

На встречу пришло около 100 человек, кроме PhD-студентов здесь также присутствовали магистры и DCI (Doctor of creative industries, для отъявленных практиков). В памяти сразу мелькнули картинки с бакалаврской встречи в вышке, где меня, 17-летнюю девчонку, вдруг стали называть громким словом «коллега». И хотя мои воспоминания с того события очень даже теплые и приятные, но есть несколько вещей, о которых нам тогда не говорили…

«Здравствуйте, Софья!» Ко мне подошел декан факультета, а я вздрогнула — откуда он знает, как я выгляжу и как меня зовут? Дело в том, что мою заявку рассматривали всем факультетом, кандидатуру обсуждали на нескольких уровнях, поэтому мой случай — может, и совсем типичный. Но короткая дистанция, которую у нас бы приняли за фамильярность, здесь обычное дело. А после пятого человека уже не страшно.

«Мы здесь, чтобы вам помочь» — банальность, но эта мантра повторялась от спикера к спикеру. Библиотекарь ли, IT-специалист, преподаватель, психолог — мы все здесь, чтобы обеспечить вам идеальные условия для обучения. Самое главное, что требуется от студента, умение задавать вопросы, а глупых вопросов здесь не бывает.

В моей докторантуре нет экзаменов или экзаменаторов, есть Шаги (Milestones), Подтверждение кандидатуры (Сonfirmation stage) и Финальный Семинар (Final seminar). Эти слова не приводят в ужас, а наоборот, как будто ведут тебя по особенному маршруту.

«Вы — водитель автобуса!» Пожалуй, самый распространенный слайд на ориентационной встрече, и он созвучен с горячо мною любимой «Теорией автовокзала Хельсинки» (Stay on the fucking bus!). Метафора с автобусом означает, что у вас есть свой маршрут, навигатор в виде супервайзера, есть пассажиры, команда, помощники, но только вы — водитель. И вы определяете, куда вам ехать, по какому пути. Главное, не спрыгнуть с автобуса!

Многие также здесь ассоциируют с PhD слово journey. Эта ассоциация наконец-то помогла мне осознать, почему я люблю исследование. Оно всегда увлекательно: итог, несмотря на гипотезы, всегда непредсказуем, и какой бы ни была длинной дорога, у нее всегда есть конец, то есть результат.



Нетворкинг: твори добро, как пел Шура

Нетворкинг — не просто модное американское слово, это в наше время часть жизни любого продвинутого человека с карьерными устремлениями. Всю пользу нетворкинга, к своему сожалению, я обнаружила только к концу бакалавриата. Когда закончилась учебная лафа и начался поиск работы, я поняла, что объявления на хедхантере не могут мне помочь трудоустроиться. Поняла, но не осознала.

К концу магистратуры ситуация еще более осложнилась: мои знания стали еще более узконаправленными, а контактов в сфере политкоммуникаций — раз-два и обчелся. Начался тяжелый процесс поиска работы в разных городах, смежных областях профессии. Не без помощи моего любимого метода коврового покрытия, о котором я рассказывала раньше. Но, конечно, мир капитализма в лице австралийской академии доказал, что все это время я протирала штаны и не брала быка за рога. А надо было. Мне было неудобно, я стеснялась саму себя, заранее программировала негативный сценарий.

В Австралии нет слова «стесняться», нет слова «неудобно» и даже «невозможно», есть слова «хочешь добиться», и ищешь пути, как это сделать. Нетворкинг — один из путей, и, как оказалось, наиболее эффективный.

Расскажу, как я стала здесь преподавателем. Нужен был опыт и, конечно, небольшой приработок к стипендии. Я подошла к делу с особой старательностью и даже занудством. Процесс поиска преподавательской работы на моем факультете хаотичен. Нет системы, куда ты можешь загрузить свое резюме и ждать приглашения, нет рассылки по электронной почте, не каждый научный руководитель знает, как тебе в этом помочь. Ты должен знать конкретного человека, с конкретным курсом и с конкретными потребностями для преподавания. Еще бы его найти.

Другой язык, другая культура, другой академический бэкграунд — тут не оправдание. Соревновательность в моей среде достаточно высокая, и клювом тут долго не щелкают. Первое, я перестала стесняться писать незнакомым людям свои запросы о работе. Я перестала бояться просить после отказа о трудоустройстве связать меня с другими людьми. Это привело меня к новым полезным контактам.

Мой американский коллега познакомил меня с идеей «Информационных писем». Как найти работу, если ты еще не закончил докторантуру, и до конца — как до Москвы пешком? Надо найти интересующих тебя профессоров, факультеты, университеты, напиши, что хочешь познакомиться, обсуди детали при встрече за чашкой кофе, закинь удочку о сотрудничестве. Это абсолютно американский стиль делового общения. Нужно признаться, я с ним пока только знакомлюсь и начинаю практиковать.

Чтобы найти работу, я спрашивала всех подряд — «А ты знаешь, кто нуждается в преподавателях?» Ответы, которые я получала, записывала в лист ожидания и с периодичностью в неделю или две писала письма с запросами о работе. Одно письмо по традиции на шестой раз (все тот же метод коврового покрытия!) попало в цель. Меня пригласили на интервью, его я прошла, потом мою кандидатуру одобрили — так я начала вести семинары для бакалавров и получать первую австралийскую зарплату. А на нее у меня были уже бооольшие планы.

Но это не значит, что на этом процесс окончен. Процесс поиска контактов продолжается.
У меня уже закинуты удочки на следующий семестр. Плюс не все контакты выстреливают сразу: какие-то будут полезны в будущем, и ты никогда не знаешь, как и когда они тебе помогут. Не нужно смотреть на них как на объекты предельной полезности здесь и сейчас. Важно не злоупотреблять, если люди видят, что ты с ними общаешься только ради выгоды, — сразу обрывают все контакты.

И последнее правило нетворкинга — делать то же самое для других. Соединять людей, которые могут быть интересны друг другу, знакомить их при встречах, слать и-мейлы. Я все-таки верю в силу бумеранга. Твори добро, как пел Шура, и оно к тебе не раз еще вернется…

Один в поле англосакс

Англо-саксонская среда — она не про коллективность. Несмотря на то, что вокруг тебя есть единомышленники и они готовы (как кажется) тебя поддержать в трудную минуту, чаще всего ты сам за себя. И, как ни странно, мне это нравится.

Индивидуалистический подход — ты как отдельная единица: сколько вложил усилий, столько и получил отдачи — это гораздо проще для меня, чем надеяться на авось или удачу. Без удачи, конечно, трудно, но если она есть — хорошо, если нет, что ж. Этому научила жизнь. За счет такого жизненного принципа приходится много конкурировать с коллегами. Конечно, это негласно и в открытую об этом никто не говорит, но все знают: если не ты, то, скорее всего, работу после окончания университета получит вон тот парень. Незаменимых здесь нет.

Я поняла нехитрую истину, когда начались первые поиски работы в Австралии. Никто не говорил про вслух, но тьютором (тот, кто ведет семинары) хотели быть все. Сначала я всех спрашивала про возможности; некоторые отмалчивались, некоторые откровенно врали. Один коллега, правда, поделился со мной контактом, где он уже сам нашел работу. И этот контакт, нужно сказать, пригодился, меня пригласили на то самое интервью. Там меня попросили никому не говорить пока о будущей работе. И это оказалось самым сложным для меня, это молчание. Молчание перед друзьями и подругами, которые тоже хотели стать тьюторами.

Они искали работу вместе со мной. Моя на тот момент подруга настойчиво спрашивала меня об успехах, я увиливала от темы и обманывала, что еще ничего не нашла. Я же обещала никому не говорить! Морально было тяжело — друзьям я помогаю, а тут надо было врать и делать обратное. В конце концов, не выдержала и призналась, что у меня уже есть работа. Но также сказала, что больше мест уже нет, о чем я очень сожалею. Это был первый урок. Не хождения по головам, нет. А выживание в джунглях, для меня чужих.

Другая моя подруга и я узнали, что она и я — тьюторы, перед самим занятием. Все это время мы молчали и не делились радостью по поводу полученной работы, но продолжали дружить. И дружим до сих пор.

Пасть в неравном бою в Твиттере

Наверное, к середине книги кто-то подумает: и все-то у нее складывается! Прям как в кино! У нее даже сопротивления особого-то не было на пути. Но оно было. И я не зря сравниваю учебу с полем боя. Здесь незримые битвы происходят каждый день, и прежде всего, с самим собой. Но немало и внешних обстоятельств, с ними приходится мириться и подстраиваться. И опять же — меняться.

Мой первый настоящий бой наступил примерно через три месяца. Я отстрелялась с первой защитой, мой проект утвердили на кафедре, и тут на тебе. Мой профессор Преображенский отстранен от работы в университете за нелицеприятные высказывания в соцсетях. Шок, все мне пишут и спрашивают, что теперь дальше, я в растерянности, я не знаю. Для меня это был самый сложный этап на протяжении двух лет учебы. Я приехала работать с конкретным человеком над его и моими проектами, у меня были в голове простроены планы, были цели. Да и между нами установились уже довольно крепкие менторско-ученические отношения. И все это исчезло в один момент!

Меня кормили обещаниями: вот-вот он выйдет, все вернется на круги своя, пока нужно потерпеть и ждать результата комиссии, которая примет решение о дальнейшей судьбе профессора. Шел третий месяц, и у меня уже не было иллюзий насчет его возвращения. Второй супервайзер (он здесь как раз на тот случай, когда первый отсутствует) только усугублял ситуацию. На мой вопрос, является ли он теперь моим основным супервайзером, человек ответил твердое «нет». Я растерялась. В мыслях, в целях, в работе. Диссертация стояла, и дальше тянуть было невозможно, все-таки пиэйчди — это три года, а не десять лет, и три месяца простоя имеют огромное значение. Прямо скажем, не позитивное.

Со мной все-таки связался куратор студентов и сказал, что они нашли для меня нового супервайзера. Я была рада, хотя понимала — сложности только начались. Дело в том, что недостаток профессоров моей специализации на факультете — известный факт, мой теперь уже прежний профессор был чуть ли не единственным представителем направления «политические коммуникации». Все остальные — постольку-поскольку, смежники. Все мои предложения по новому наставнику были когда-то отвергнуты: нет свободных часов, не интересует твой проект, скоро заканчивается контракт. Сказать, что я чувствовала себя максимально неуверенной в этот момент — ничего не сказать. Мне подобрали профессора по политической науке, особо не связанного с пресловутыми коммуникациями. Ну не отказываться же!

Первая встреча с новым наставником меня немного обнадежила. Это не была стопроцентная совместимость, как прежде. Но я увидела, что он поможет мне дойти до цели — закончить докторантуру. Он видит пути разрешения проблем в моей работе, он хороший стратег и уделяет внимание прежде всего моим интересам, а не своим проектам и задумкам. Так я заново начала свое научное путешествие в академии.

Что я извлекла из этой ситуации? Конечно, опыт. В несчастье потери ментора я оказалась не одна. Нас было трое. Одна так и не смогла справиться с потерей супервайзера и определиться с целями и сошла с дистанции пиэйчди. Другой, наоборот, сосредоточился на работе и за это время написал и выпустил из-под своего пера кучу статей и даже книгу. Я находилась где-то посередине: сначала растерялась, но потом все-таки взяла себя в руки. Что для тебя главное? — задала вопрос я сама себе. Прежде всего, ответила я, получение степени. Ну, так действуй, — сойти с дистанции проще всего.

Пиэйчди, в конечном счете, некий процесс взросления, превращения тебя из студента в самостоятельную единицу, исследователя. И если у многих этот процесс происходит к концу учебы, у меня он случился в самом начале. Он помог мне понять: кто бы ни был рядом со мной и как бы ни складывались обстоятельства, это только мое путешествие, и мне решать, какое направление оно возьмет.

И дальше была только белая полоса.


Софья Глазунова

Библиотекарь — это сексуально!

В последнее время в СМИ и кинематографе появился новый имидж книжного надзирателя - невероятно интригующий и романтический. Не уродливая книжная крыса, не ворчливая бабушка, а молодой интеллигент в очках с несколькими образованиями, где-то хипстер, и желательно — действующий исследователь со знанием IT. Все это связано с меняющимся функционалом самой библиотеки, которая теперь и коворкинг, и технологическая база данных, и место для встреч, отдыха и даже перекуса. Над обликом библиотек работают лучшие дизайнеры и архитекторы, чтобы удовлетворить запросы требовательных читателей. За последние годы мне удалось поработать в трех разных университетских библиотеках, в каждой из которых свои культурные особенности.

Любовь к библиотекам во мне проснулась после университета Хельсинки. Архитектурное чудо под названием Кайса умещается на нескольких этажах с винтовой лестницей и эллиптическими отверстиями в потолке. За счет них создается метафоричное ощущение отсутствия границ у знаний, этому способствуют и нижние этажи под землей, где трудится весь персонал, «подпитывая» основы. В библиотеке в основном тихая зона, для групповых работ можно забронировать звуконепроницаемый стеклянный аквариум, есть комнаты для звонков по телефону. Разноцветные диваны, мягкие стулья, зоны для чтения и работы — все это также в здании. В букинистическом кафе на первом этаже можно отведать финские десерты и заодно купить понравившуюся книжку.

Похожий подход в моем нынешнем Квинслендском технологическом университете, функциональное разделение зон, аквариумы. На первых двух этажах — шум и гам, студенты тут и там обсуждают свои работы, повыше можно уединиться с книгой в полной тишине. В библиотеку — внимание! — можно приходить со своей едой.

Но главное, что отличает австралийские библиотеки от других, — библиотекари. Они не просто ресурс знаний, а еще преподаватели и практики в одном лице. Дело в том, что библиотекари ведут курс продвинутых информационных навыков (Advanced Information Research Skills), где знакомят с методами поиска в научных базах, помогают построить исследовательский вопрос и даже отыскать подходящий грант.

Нужно ли говорить, что библиотекари пользуются огромным спросом и работать тут очень престижно. Библиотека штата Квинсленда в центре города, она предлагает своим посетителям пропустить бокальчик вина в кафе. В последний раз мы слушали там испанскую гитару (хочется верить, что исполнителями были тоже библиотекари!).

Я вспомнила, как в одном небезызвестном московском университете на входе в библиотеку стоял охранник. Просил показать сумки, вынуть ноутбук и все содержимое, допрашивал о целях визита. Тогда это казалось нормальным, а теперь… Ну как-то совсем не сексуально!

Летний лагерь «Миланочка»

Недавно заметила, что все путешествия для меня ассоциируются с летними лагерями в детстве. Помните, когда вы на месяц уезжали за город, становились друзьями навек (точнее, на месяц), на прощание собирались у костра, в автобусе плакали и никогда и ни за что не хотели возвращаться домой. Не потому, что дома было плохо, а потому что в летнем лагере было ну очень хорошо. Это было мое детство.

Ничего не изменилось с тех пор. Я все еще плачу в самолетах, возвращаясь обратно, нахожу друзей на всю жизнь и живу каждый день, как последний, в таких поездках. Так случилось с летней школой для аспирантов в Милане, хоть и поездка была сугубо деловая и вообще-то академическая.

Летние школы есть практически во всех университетах. Ты приезжаешь с группой студентов, слушаешь лекции, посещаешь мастер-классы, знакомишься с людьми, уезжаешь с полным багажом знаний счастливый и довольный. Если бы у меня было только это, возможно, я бы и не написала про это главу. Здесь было что-то большее, дружба навек, понимание без слов, смех до утра, — и все это с абсолютно не знакомыми до этого для меня людьми. Нас было где-то 30, но казалось, что только 6. Я, два аргентинца, португалка, голландка и американец. Мы подружились сразу и были, по-русски говоря, не разлей вода.

Сразу после занятий бежали на крышу хостела, запрыгивали в гамаки и болтали до самого утра. У нас даже был паужин, как в лагере (пришлось вспомнить это слово!), правда, вместо кефира — бокал известного итальянского напитка «Апероль спритц». Все студенты были из сферы политической коммуникации — той же, что и я. Мне не хватало единомышленников в моем университете, все были из разных сфер, здесь не приходилось даже договаривать конец фразы. Все было и так ясно.

Мы не могли остановиться за разговорами и постоянно хохотали, чем вызывали недружелюбные взгляды всех остальных, недоумевающих. Себя мы между собой называли «тусующиеся», так как все остальные ложились спать примерно в 9 часов вечера. Утром же им вставать!

По сравнению с конференциями, в летней школе есть одна уникальная возможность: с кем-то сблизиться духовно, морально, профессионально, хоть как! У нас вшестером получилось это все сразу. Кроме того, что я получила огромную массу полезных знаний, еще и приобрела друзей навек, с которыми мы сейчас хоть и далеко, но все время на связи.

Португалка из нашей миланской компании сказала мне на прощание: «Я бы очень хотела написать с тобой статью». Вот это результат, я понимаю!



Самба ди Жанейро!

Любое обучение, включая PhD, своего рода постоянный стресс. Мы часто слышим от студентов фразы: «я не знаю, о чем писать», «я не успеваю», «скоро экзамен», «кто все эти люди?!» Переживания отражаются не только на учебе и продуктивности, но, что главнее, на здоровье. Стресс проявляется везде, я, например, в благополучной Австралии перестала спать. Это было невыносимо тяжело.

Как выяснилось, здесь нет единого рецепта и полностью от стресса избавиться нельзя, принцип «стимул-реакция» никто не отменял. Но вот снизить вполне себе можно, все зависит от привычек, образа жизни, персональной чувствительности и so on.

Мой, как и всегда, написан методом проб и ошибок. Какие-то техники приходили интуитивно, где-то подсказывали друзья и знакомые, остальное в книгах, которые необязательно вычитывать целиком, главное интуитивно понять, «где болит».

Рецепт №1: пить меньше кофе. Я не знаю, откуда пошла эта хипстерская культура «кофе ради кофе». Но мы начинаем нервничать, когда рядом с домом или университетом нельзя купить стаканчик на вынос. Старбакс, кофехаус, кофешоп построены только на этой идее — маниакальной зависимости людей от кофеина.

Я тоже была кофеманом. Пока не заметила, как кофе влияет на настроение, а также на здоровый сон. У каждого человека свой кофеиновый порог и своя кофеиновая чувствительность. Научное обоснование влияние кофеина на организм описано не одним десятком исследователей. Достаточно открыть книгу Мюррея Карпентера «На кофеине» или «Человека уставшего» Сохэра Рокеда, чтобы понять, что что-то с ним не так. И хотя полная отмена кофе невозможна, но его сокращение до двух чашек в неделю обеспечило мне здоровый сон и меньше поводов беспокоиться по пустякам.

То же касается и алкоголя, или рецепт №2 «По усам текло, а в рот не попало». Кажется, что бокал вина на ночь ничего не решает, но в результате прерывистый сон или несколько часов ворочания в кровати. Оно мне надо?

Рецепт №3 — побольше физической активности. Кроме того, что спорт решает много вопросов, начиная от физической формы и заканчивая социализацией, он еще способствует выработке эндорфинов или гормонов счастья.

Приехав в Австралию, я считала себя уже подкованным человеком, но дабы получить новые знания, послушать других и закрепить их в заметке, решила сходить на мастер-класс в моем университете по стресс-менеджменту.

Первые 40 минут я провела в смешанных чувствах: «О, так и делаю!» и «Ммм, уже слышала». Организатор встречи говорила все о каком-то португальце Рио, он должен был прийти и поделиться с нами практическим опытом. Рио пришел, но ничего в нем не выдавало отъявленного практика. Пока через 40 минут он не встал, не включил латиноамериканскую музыку и не начал учить нас сальсе.

Повторю — САЛЬСЕ! Кто придумал этих австралийцев? Как они находят простые ответы на сложные вопросы? Лучший способ бороться со стрессом — действовать и немедленно, желательно, станцевать что-нибудь зажигательное, чтобы вытолкнуть все лишнее из головы.

Резиденция Романофф

Поиск жилья в Австралии не так страшен, как его малюют. Я нашла, где жить, ровно за 3 дня и досрочно съехала с хостела. На месте всегда легче сориентироваться, и, конечно, помогли советы от специального подразделения университета по поиску жилья. Они были просты: не заключайте долгосрочные контракты, пока не приехали в страну, недели на поиски вам вполне хватит. Чему я и последовала.

Департамент из одного человека предоставляет различную помощь таким, как я: от поиска вариантов размещения до юридического сопровождения (это если вас кинут на деньги или составят невыгодный контракт). Человека звали Дон, и он дал мне список с полезными ресурсами, затем разложил на столе несколько распечаток с вариантами жилья. Мое внимание привлек дом с интересной архитектурой в светлых тонах, обставленный антикварной мебелью. «Звоним?» - спросил Дон. Звоним!

По счастливой случайности, а может, благодаря хитросплетениям судьбы-злодейки, владелицей дома оказалась русская леди Вера Андреевна. Фамилия которой, как у всех известных и неизвестных эмигрантов, заканчивается на дабл «ф». Назовем ее Романофф.

Условия были идеальными: 15 минут пешком до университета, относительная экономия, а также несколько других студентов в доме. Такой тип жилья называется shared house, и он оптимален для первых месяцев жизни, когда ты еще никого не знаешь в этой стране. Но самое главное — неповторимая атмосфера, что создала хозяйка.

Дом на Кембридж-стрит (да-да!) принадлежит к аутентичным домам Квинсленда, в оригинале есть даже такое направление архитектуры квинслендер (queenslander). Первоначально в них жили рабочие, которые строили город, сейчас за нами модный и дорогой район Паддингтон (Paddington), который нашей Рублевке и не снился. Дома такой постройки нельзя сносить, ремонтировать или перестраивать (здравствуй, Питер!). Все, что можно делать, это поддерживать хорошее состояние. Что Вера Романофф и делает.

При этом на заднем дворике были две пристройки: одна для студентов, одна для самой Веры, а также созданные ею джунгли, куда я не ходила, дабы не встретить садовых змей. Пристройки внутри хоть и сделаны на современный лад, но в них также чувствуется дух первостроителей Брисбена и тех, кто покорял эту бесконечно холмистую местность.

«Знаешь, Соня, я ведь сама из Красного села Владимирской области, и живу теперь на Ред Хилл (Red Hill), Красном Холме, даже не верится, что бывают такие совпадения!» — «Знаю, Вера Андреевна, я тоже жила на красных холмах, я из Красноярска».

Потом я, конечно, сняла другое жилье, но таков был первый опыт.



Как не выйти замуж за австралийца

А ты еще не вышла замуж? А что на личном фронте? А когда дети? Эти вопросы преследовали меня на протяжении последних нескольких лет жизни в России. Я была одна, и каждый считал своим долгом про это спросить. Особенно родственники. Особенно неблизкие. Но такое давление от общества далеко не эксклюзив в моем случае. В нашем обществе считается, что если ты в 25 еще не замужем, без ипотеки и не варишь борщ, то ты отброс общества, старая дева или одинокая женщина с сорока кошками. «Как страшно!» — подумала я и свалила в Австралию.

Здесь меня встретила другая реальность. При моих первых же отношениях с австралийцем, моя Баба Вера Романова сказала: «Соня, будь осторожна! Тебе еще не время». «Вот это поворот!» — подумала я, бабушка русская, да еще и советует обратное. На мой вопрос, почему, она ответила: «Тебе нужно сначала выучиться, а потом уже думать о парнях». Настоящие советы от Григория Остера.

Бабушка оказалась права, тот австралиец слыл совсем ненадежным. Но и последующие особо не блистали. За два года удалось вычислить общий паттерн австралийских мужчин: до безумия красивые, высокие, статные, белокожие, мускулистые, часто серферы, любят пить, агрессивные, когда пьют. Эмоционально пустые или закрытые, возможно, вследствие англо-саксонского наследства. Но тут, скажете вы, и наши русские мужчины особо не проявляют себя в эмоциях — сдержанны, закрыты русские медведи. В чем же разница?

По мне так достучаться все-таки до медведей можно, вывести на эмоцию, хоть какую-нибудь, но можно. Не по словам, а по делу узнать, что на душе. Тут же бессмысленно. Пусто и ветрено, как в пустыне, на душе у обитателей земли австралийской, нет у них Достоевского и инсультов, нету войн и обязаловки в виде армии, зачем о чем-то думать, когда есть океан, серф и австралийский эль?

В целом австралийский мужской пол не претендует на звание достойных мужей и кандидатов на ипотеку. То ли дело итальянцы или какие-нибудь латиноамериканцы, которых здесь полным-полно, и они нам как-то ближе, что ли, роднее. С серфом и душой, с сальсой и вином.

Не шикуешь, но вывозишь

Мою маму часто спрашивают: «Ну где ты такие деньги берешь содержать дочь в Австралии?» Мало кто верит, что австралийский университет не только оплачивает мое обучение (а оно в Австралии очень даже недешевое!), но и выделяет стипендию иностранным студентам, на которую можно жить и не просить денег у родителей. Приходится развенчивать и этот миф, и мне даже не стыдно рассказать, откуда берутся дети. Спойлер: не от аиста!

Я получаю 2076 австралийских доллара в месяц. При переводе на российские рубли по курсу 43 доллара за рубль — это 89 268 рублей. Сейчас представляю, как у многих российских аспирантов да и людей с приличной работой в России полезли глаза на лоб. Ничего себе стипендия! Но Австралия — дорогая страна, здесь это практически минимум для выживания. Хлеб с маслом, но без черной икры. Расскажу, как живу и иногда умудряюсь экономить.

Снимать жилье у какой-нибудь бабы Веры или в компании студентов не так дорого, что-то около 170-200 долларов в неделю, здесь все считают в неделю, то есть 800 в месяц. Меньше, чем половина, уже хорошо. Самое удивительное то, что в общежитиях жилье стоит в полтора, а то и два раза дороже. При этом условия иногда даже и хуже, плюс соседей не выбираешь.

На еду уходит по-разному: если готовишь сам, то какое-то время у меня получалось укладываться в сто долларов в неделю. Лайфхак — закупаться на фермерских рынках. Которые тут работают каждые выходные в каждом районе. Или выбирать супермаркеты нижнего сегмента, например ALDI вместо Woolworths. Разница получается в 20 долларов, и это существенно. Итого 400 долларов в месяц.
Если вы не такой тусовочник, как я, то, наверное, вам можно сэкономить еще на походах в бар или на концертах. У меня на это уходит много денег, в районе 150-200 долларов.

Есть обязательные счета, типа, сим-карта — 30 долларов в месяц. Транспорт. Хоть и со скидкой для студента, но все равно 30-40 долларов, если не живешь близко к универу. Можно еще, как я, записаться в тренажерку, с тебя ежемесячно будут снимать около 60 долларов. Итак, что остается?

При максимальных подсчетах что-то в районе 500 долларов. Эти деньги я иногда умудрялась откладывать или тратила на шмотки или путешествия. Я объездила больше австралийских штатов, чем все мои одногруппники вместе взятые. Конечно, можно умудриться и в другие страны, если откладывать и тратить деньги разумно. Я не могу сильно похвастаться тем или другим. Но, конечно, главная мысль этой главы должна читаться сквозь строки: не шикуешь, но вывозишь.

Человек с углеводным прошлым

В одном из исследований Высшей школы экономики Андрей Щербак рассказывает, как вкусовые предпочтения влияют на политический режим. Так, в автократических режимах наблюдается любовь к продуктам с высоким содержанием углеводов (пример — Венесуэла, судя по всему, и Россия). В так называемую «европейскую диету» входит большое количество молочных и мясных продуктов, продуктов с высоким содержанием сахара. Эту разницу можно почувствовать и на практике, просто сравнив ассортимент двух супермаркетов — в России и в Европе. И дело тут не только в санкциях.

Исчезновение с полок камамбера было заметно, для кого-то даже стало невыносимо больно, но повлияло ли это на рацион среднестатистического россиянина? Нет, конечно. Стало ли у нас меньше демократии? Возможно. С переездом в Австралию мой рацион неизбежно поменялся. Не могу не поделиться наблюдениями.

«Я родила-а-ась в Сиби-и-ире», — пела Маша Распутина, и там, в СибирЕ, мясо составляло и составляет основу рациона любой семьи. Супчик пожирнее, картошка со свининкой (обязательно жареная) и мясо, мясо, мясо… Но в Сибири холодно, а что в Австралии?

В Австралии тоже любят мясо, в каждом супермаркете мясо занимает два, а то и три огромных стенда. Свининой и говядиной дело не ограничивается. Если когда-нибудь удастся побывать на австралийском барбекю, держитесь за животы. Кроме традиционных стейков здесь и ребрышки, и сосиски, и кенгурятина, устрицы и, наконец, страсть Ганнибала Лектера — нежнейшая ягнятина. Все это часть австралийской культуры, они не могут без мяса, а мясо без них. Признаки «европейской диеты» налицо. С этой европейской свободой рука в магазине тянется к другим продуктам: вместо растительного масла — кокосовое, вместо картошки — бурый рис, вместо кофе — какао-бобы, которые, кстати, тут едят.

Мы с моими коллегами в Австралии также шутим, что к концу PhD обязательно станем веганами. Так случилось, что в креативной среде (в которой мне довелось учиться) мы постоянно сталкиваемся с экзистенциальным вопросом: вам обед для вегетарианца или нет?

То же происходило со мной и в Хельсинки. Несколько раз я была на званых ужинах от преподавателей, где подавали только вегетарианские блюда. Много людей на факультете уже веганы или вегетарианцы (чем выше в академической иерархии, тем больше вероятность встретить вегана). Некоторые, кто только поступил, тоже обращаются в новую веру.

Не то чтобы я подтруниваю над сознательным отказом от мяса и других продуктов животного происхождения. Но если вы когда-нибудь пробовали веганский шоколад, вы всерьез задумаетесь о веганстве. Но как для человека с углеводным прошлым мне все еще сложно перестроиться. В периоды отчаяния я варю жирный борщ, напевая под нос вечный хит Bonnie M. Кто-то назовет это тоской по Родине, а некоторые тягой к автократии. Впрочем, какая разница?

Брюки превращаются в…

Что меня всегда поражало в австралийцах — так это отсутствие какого-либо чувства стиля. Избалованная Санкт-Петербургом, где гот и панк — икона стиля, Брисбен кажется мне после него деревенским рынком. Люди носят шлепанцы с костюмом. В магазин ходят босиком, особенно органично это смотрится в отделе замороженных продуктов. Надевают все цвета радуги на себя вместе с принтами и не задумываются о том, как попугаисто это выглядит. Можете считать меня снобом, но мне кажется, любой петербуржец здесь будет выглядеть, как с обложки журнала «Вог». Ну или хотя бы «Бурды».

«Встречают по одежке» — видимо, такой русский феномен (говорят, что Латинской Америке это тоже свойственно), созданный в эпоху количественного перевеса женщин над мужчинами в России. Помню, как знакомая рассказывала, что бабушка ее с детства учила, что даже когда выходишь мусор выбрасывать — должна быть при параде. Ибо конкуренция. Выглядеть хорошо, накрашенной, на каблуках, с маникюром — кажется, это такие простые истины, но когда я о них здесь только заикаюсь, на меня шикают — дескать, сексизм. Мы не обязаны, мы должны выглядеть хорошо, мы работаем наравне с мужчинами, нас любят и такими. В академическом мире эта риторика умножается в разы, люди ученые, поглощенные книжками, мало задумываются о том, как они должны выглядеть.

Поэтому часто ощущаю себя здесь инопланетянином. Весь мой гардероб состоит из парадных вещей. В Питере я бы их назвала «офисной одеждой». Примерно каждый день я получаю комплимент от знакомых и коллег: «О, ты хорошо выглядишь!» Для меня это примерно, как: «Здравствуйте, вы к нам с какой планеты?» Один раз соседка по квартире даже на меня обиделась, что я надела красивое платье на свидание. Да-да. И такое бывает. Одно время я начала чувствовать — я вызываю повышенное внимание, даже подумывала влиться в бесформенный коллектив. Но идентичность взяла свое. Вряд ли я когда-нибудь стану кэжуал. И мои брюки никогда не превратятся…



Романтика австралийских рынков

Вы помните ближайший рынок в своем городе? Какие ассоциации, запахи, вкусы он вызывает? Помню, как в детстве я ездила в «Китайский торговый город» в Красноярске, там можно было найти все что угодно, но приходилось выдерживать едкий запах доширака вместе с кожзамом. Продуктовые рынки всегда отличаются стойким запахом мяса и рыбы, которые потом не выветриваются несколько дней. И хотя на местных базарах всегда можно найти свежие и дешевые продукты, а добрая продавщица еще и взвесит побольше, все-таки чего-то не хватает в этих многочисленных павильонах и палатках.

В Австралии тоже есть рыночки. Язык не поворачивается назвать их рынком или базаром, формат не тот. Я вдруг с ужасом представила, как мою любимую сеть ресторанов MarketPlace в Питере станут вдруг называть по-русски — базарной площадью. Думаю, что почитателей у нее сразу поубавится. В Брисбене каждые выходные в разных районах города собираются мелкие предприниматели, чтобы поделиться секретами своего хендмейд мастерства. Рыночек — это не стихийное собрание, а вполне себе продуманное властями мероприятие, для которого каждые выходные в отведенное время перекрывается дорога, приглашается музыкальный бэнд, создаются импровизированные кафе. И несмотря на то что капиталистическую природу рынков никто не отменял, все-таки уходить оттуда ой как не хочется.

На свой местный рыночек в Келвин Гроув (Kelvin Grove) я ходила почти каждую субботу. Свежевыпеченный хлеб здесь соседствует с фруктовыми смузи, напротив небольшие горшочки с растениями, вот тут хендмейд украшения, и много манго, манго, манго… Рыночные продавцы — маркетологи от Бога. Для испытывающих жажду здесь оригинальные лимонады в полиэтиленовых пакетиках с трубочкой или в бутылке в форме лампочки. И ведь не пройдешь мимо! Недавно удалось побывать на туристическом рынке Еумунди (Eumundi), он раз в 15 больше обычного. Здесь уже приходится держаться за кошелек, купить хочется все. Больше всего запомнились дизайнерские платья, сделанные из мужских рубашек, светильники и посуда из бутылок, павильон с ловцами снов.

Ну и, конечно, отсюда нельзя уйти, не отведав кухню всех народов мира. Мое внимание привлек небольшой павильон с тибетской кухней, там было всего 2 блюда, тибетские пельмени Момо, жареные и пареные. За прилавком стоял аутентичный мускулистый тибетец в рок-н-ролльной майке с длинными волосами. И хотя я не поняла, чем тибетские пельмени отличаются от вареников с капустой, главное, что этот прилавок олицетворял священную культуру, и я могла к ней прикоснуться.

Дерьмо случается, не правда ли?..

«Кто-нибудь слышал, что там в Австралии? У них вообще что-нибудь происходит?» Интернетный мем является продолжением стереотипа, что в Австралии нет никаких новостей, кроме как о кенгуру.

С одной стороны, это правда. Политическая жизнь страны не такая увлекательная, как на Родине. Бывшая британская колония мало чем отличается от своей «мамы» как во внутреннем устройстве, так и во внешней политике. В академической среде невольно погружаюсь в тонкости местной повестки. И могу точно сказать — политика Австралии не скучная!

Она напоминает мне телевизионное стенд-ап шоу, где комики, вырывая друг у друга микрофон, пытаются довести ситуацию до абсурда. Ты при этом не смеешься в голос, скорее, издаешь «пффф» или то, что в английском языке зовется awkward. Самоирония австралийцев превращает эти вещи в добротный фольклор, который тоже является элементом уникальной культуры. И не только политической.

Звезда австралийского стендапа — бывший премьер-министр Тони Эббот. Тот Тони, который обещал «повалить» (shirt-front) Путина на саммите G20 в Брисбене. Эббот взял жесткий термин из регби, но ему не довелось использовать борцовский прием. Через некоторое время он широко улыбался и энергично пожимал руку российскому лидеру, позже даже появилось совместное фото…с коалами.

Самоуверенности бывшему премьер-министру не занимать. Он с удовольствием позировал на фото в одних budgie smugglers и плавательной шапочке, как из советского мультика. Такая смелость российскому всаднику на медведе даже и не снилась.
Еще одно популярное видео с Эбботом — это нарезка фейлов из речей и диалогов главы государства. Так, на доклад американского военного о допущенных ошибках в ходе боевой операции премьер-министр ответил: «Дерьмо случается, не правда ли?» Фамилия премьера вызывает у местных как раз такой звук: пфф, кто-то просто закатывает глаза. Но совершенно точно, что неуспешный политический лидер стал успешной звездой интернета и австралийского фолка.

Другая звезда австралийской политики — Джонни Депп. Нет, вы не ослышались. Один из масштабных скандалов Австралии под названием «Who let the dog out» случился со звездой Голливуда и департаментом агрокультуры и водных ресурсов Австралии. Спутница капитана Джека Воробья привезла на виллу своего возлюбленного в Голд Кост на личном самолете двух йоркширских терьеров. И все бы ничего, но те, кто приезжает в Австралию не первый раз, знают — на границе очень строгий контроль как животных, так и продуктов животного происхождения.

Эмбер Херд не знала. Австралийцы следили за скандалом, как за пинг-понгом. «Австралийское правительство пообещало убить собак Деппа». 1:0. «Депп и Херд сняли видео с извинениями для австралийского правительства». 1:1. Такой бесконечный сюр для зрителя. Все тот же звук пфф, все тот же «Аншлаг», но только на английском.

В таком же духе вышла другая новость в Австралии: «Народная избранница из штата Квинсленд кормила грудью месячного ребенка на заседании парламента». Может, изменить пока не поздно тему диссера, что-то вроде: «Как поменять памперс младенцу в перерыве между дебатами» или «Влияние парламентских заседаний на жирность грудного молока»? А что? Стильно, модно, молодежно!


Софья Глазунова

Паша «Фейс-контроль»

Австралия — страна необычная, ни на кого не похожая, и новости тут совсем другого калибра. И в этой подборке все связано с темой идентичности или идентификации личности.

Ну, например, Его Королевское Высочество, датского крон-принца Фредерика как-то стопанули на фейс-контроле в баре Брисбена. По законам штата Квинсленд после 10 часов вечера в барах, клубах и дискотеках все должны показывать документ, удостоверяющий личность. У принца такого под рукой не оказалось, пришлось охранникам гуглить, советоваться, и после не слишком долгих раздумий принца, конечно же, впустили. Претензий со стороны датской короны после не последовало, закон есть закон.

Но поразмышлять есть о чем: нужны ли первым лицам паспорта? Сложно представить, что на границе какого-нибудь государства кто-то попросит у Владимира Владимировича паспорт, а потом будет долго и пристально вглядываться в фотографию. Спросит про цель поездки. Позвонит наверх.

Ну и самый главный вопрос, который меня не оставляет в покое: почему я не оказалась в тот вечер в этом баре, ведь он мой любимый?!

А иногда вообще-то полезно спрашивать политиков про паспорта. Они, может, и валяются где-то дома до лучших времен, а именно регистрации кандидатов на выборах, но спрашивают ли про них при приеме на работу? Как, оказалось, в Австралии нет.

Сразу нескольких политиков австралийского истэблишмента застало врасплох двойное гражданство. Все началось с «зеленых», партия потеряла сразу двух бойцов в сенате, после того как обнаружилось, что сенатор Лариса Уотерс — уроженка Канады, а Скот Ладлэм - Новой Зеландии.

Карточный домик посыпался. У сенатора Нэш из Национальной партии Австралии обнаружились шотландские корни, у сенатора Робертса из партии «Одна Нация» (сарказм, видимо!) - то ли британские, то ли индийские. Независимый сенатор Ксенофон оказался греком, киприотом и даже где-то британцем. Кто бы мог подумать!
Попали в список и министры: у министра ресурсов Кэнэван нашлись итальянские родственники. Перед вторым официальным лицом правительства Австралии (что-то типа нашего вице-премьера) Барнаби Джойсом тоже помахали его новозеландским паспортом. Прямо передача «Жди меня» какая-то!

Википедия уже окрестила это дело конституционным кризисом. Хотя конституция Австралии невероятно прямолинейна на этот счет. Кто-то уже подал в отставку, как «зеленые», кто-то ждет решения Верховного суда, кто-то думает, что пронесет.
Тем временем многие из вышеперечисленных персон отличились другими причудами в СМИ. Уотерс — та самая, которая кормила грудью месячного малыша на заседании сената. Барнаби Джойс известен своей перепалкой с Джонни Дэппом и его мигрирующими собаками. Сенатор Робертс, бывший шахтер, убежден, что нет никакого глобального потепления, это все конспирация! И топит за дальнейшую добычу угля!

Такое чувство, что австралийская политическая система предприняла отчаянную попытку самоочищения от чудиков, которые того и гляди вырвутся в люди и будут представлять страну. То ли пример эпатажного Трампа заразителен, то ли не хотят второго появления Эббота в его смагллерах (труселях). Хотя поклонников тут и у одного, и у второго предостаточно. Но за кадром остаются простые политики, трудяги, невыпендрежники. Их скучно показывать, о них, получается, неинтересно писать.

Тут еще много о чем можно порассуждать. Оставим эти теории для новых поколений политологов. Пойду поищу свой паспорт, скоро в бар!

Одна такая русская

Когда я приехала в Австралию, долгое время не могла найти русских вокруг. Мои русские связи первые несколько месяцев ограничивались хозяйкой жилья, а в университете все твердили, что я одна тут такая русская. Эти предубеждения эксклюзивности со временем развеялись. Не то чтобы я начала встречать много русских. Нет.

Более того, когда я посетила Русский Центр в Брисбене, то поняла, что не особо-то и хочу встречаться с нашими. И это далеко не снобизм. Может, потому что в Австралии не так сильна русская община, как, скажем, в Германии или Штатах, русские тут не особо кучкуются. Может, потому что кроме национальности и места проживания у нас не было ничего общего. Но это нежелание, как ни странно, было взаимно.

В последнее время на различных вечеринках и сейшнах я начала встречать много иностранцев, которых с Россией многое связывало. Кто-то учил язык, кто-то жил в России, кто-то обожает русскую культуру. Я такими людьми всегда восхищаюсь.

Русский язык не самый легкий для изучения. Когда полстраны не знает, как пишется ться-тся, как этому можно научить иностранца? Запятые, окончания, падежи, структура предложения (которой нет. Светало.) — это далеко не полный список трудностей, которые ожидают любознательного студента.

Плюс мне всегда было интересно со стороны узнать, что такого видят в нас иностранцы. А видят они, если в целом, богатство культуры и глубину русского человека; народ, отделенный от политики, и это радует, если не огорчает. Но для того чтобы это понять, они, как минимум, должны были побывать в России.

На одной из вечеринок я повстречала итальянца, который жил в России два года. Смелый парень путешествовал каучсерфингом (couchsurfing) в Дагестане. Жил в Питере в интересной постройке и удивлялся, что ванна была прямо на кухне. В Москве любил покупать вкусные лепешки возле дома, при этом не мог выговорить слова «рыба», каждый раз бедняге приходилось умилять продавщицу фразой: «Без ыбы, без ыбы»!

Дастиески, славные мужики из города Муллумграда

Еще весной 2017-го в русском мире Австралии случился фурор. Произвели его 30 австралийских мужиков из маленького городка Мулумбимби. Они собирались в местных пивнушках и за кружкой разливного распевали русские и советские песни.

Естественно, что талант самоучек не остался незамеченным русской эмиграцией, и группу Dustyeski сразу раскрутили в русских центрах Австралии и даже показали по Первому каналу. Еще по ютубовским видео я поняла, что нужно срочно идти на их концерт, и как раз один из таких организовывал Русский общественный центр Квинсленда.

И здесь был аншлаг. Тут и там слышна была русская речь, как человеку, отвыкшему от нее за полгода, было даже немного странно. Возле бара выстроилась очередь за «Балтикой Девяткой». Здесь же рядом стол ломился от ватрушек, пирожков с мясом, слоек.

В чил-аут зоне также стояли певцы Дастиески, они с удовольствием фотографировались с посетителями. Но, как мне кажется, все же волновались, как-никак им предстояло петь перед носителями языка.

Аудитория в основном состояла из пожилых пар и детей и подростков, редко встречались молодые. Наши женщины по традиции были разодеты, что резонировало с рабочими нарядами Дастиески. Все уже томились в ожидании начала концерта, когда на сцену вышла дама «из обкома» с длинными бессмысленными речами, ее сменили пропагандистские ролики, было также и традиционное вручение грамот и даже своя лотерея спортлото. На разогреве у Дастиески были певцы местного разлива с русскими корнями, которые затянули «From Russia with Love».

Но вот на сцене появились виновники торжества, 30 мужиков из славного города Мулумграда. Э-э-э-й, ухнем! Мужики держались на сцене так, как будто пели в русском ансамбле песни и пляски с самого детства. Все акценты в песнях были расставлены, артисты блистали невероятной харизмой со сцены, братались и не уставали смачивать горло все той же «Балтикой Девяткой». Одну за другой сменяли песни советского периода, русские романсы, народные песни. Солисты по очереди выходили вперед и затягивали «А очи чьоооорные-е-е».

Никто не обращал внимания на акцент или произношение, это было, во многом, не важно. Они пели, как чувствовали, и, казалось, все понимали.

Не обошлось и без еще одной «обкомовской» женщины, которая в кульминационные моменты бегала по залу, пытаясь поднять на ноги публику, активно махала руками и, бьюсь об заклад, говорила, «Ну давайте, ребята, встаем, встаем все дружно». Но здесь у каждого был свой ритм, своя песня внутри.

Когда на сцене объявили советский гимн, ведущий не успел пригласить желающих встать, как один мужчина инстинктивно поднялся. Его примеру последовало еще несколько человек. Зал и группа слились — «Дружбы народов надежный оплоооот…»



Вронский, my partner-in-crime!

Уж не знаю отчего, но почему-то наибольший интерес в русской литературе у австралийцев вызывает Толстой. Ни Пушкин, ни Достоевский, а Лео (Leo) Толстой. Так, в одном из книжных магазинов, наткнувшись на полку с нашими авторами, я не смогла найти ему альтернативы.

Еще большее удивление вызвала афиша театра в моем университете: в следующий вторник состоится премьера, студенты 4 курса актерского мастерства представят «Анну Каренину». Пропустить было нельзя! В университете есть 2 театра, один для серьезных представлений, другой поменьше, для студенческих работ под креативным названием Loft. Перед началом я быстро пролистала брошюрку, там говорилось, что этот роман студенты выбрали сами, видимо, чтобы показать всю серьезность проделанной за 4 года работы. Рядом со мной сидела студентка первого курса с тетрадкой, как потом оказалось, она писала рецензию по учебе. Но, конечно, главный рецензент сидел в соседнем кресле. Кто еще из всех присутствующих так хорошо знает русскую душу?..

Насколько я не люблю Толстого, но эта адаптация была просто шедевром. В книге Каренина с Левиным встречаются только под конец, тогда как на сцене они вели диалог с самого начала. Анна Каренина, австралийская студентка невероятной красоты (как будто, так и должна была выглядеть АК), вытащила все представление от начала до конца, а это, на минутку, 3 часа. Главные и второстепенные персонажи были досконально изучены, самыми правдоподобными на удивление оказались крестьянки и бабки-повитухи. Было и много перлов, которые заставили непроизвольно улыбаться во время перформанса. Самым сложным для актеров, конечно, оказались язык и имена. Рецензентка рядом все время спрашивала, где тут имя, а где фамилия в списке героев. Самым милым был мальчик Сирьожа, мама все время целовала его, другого взрослого студента, в лобик и кидала ему яблоки. Его папа Аликзий Аликзандрович держался на сцене сдержанно и нудно, как и положено Каренину, правда, сценой ранее он отличился в страстной мазурке с другим партнером (упс).

Все представление во мне потихоньку ворчал назойливый «русский». Мол, и Вронский все время сутулится, и траву они не так косят, как настоящие мужики, и сын Долли, Гришка, не может быть по определению her (хотя, кто их поймет с этой толерантностью)… Но все это перекрывает ощущение, с которым я вышла из зала. Им удалось достучаться до русской души, как не смогли Кира Найтли и Джуд Лоу в одноименном фильме, как не смог сам Толстой, облекая свои идеи в километры текста. Может, потому что они были австралийцами, или во мне уже начала говорить Родина?

Трудности перевода

Перед поездкой в Австралию я представляла фильм «Люди в черном». Нет, не странных инопланетян на другом континенте, а то, как Уилл Смит в аэропорту достанет передо мной стиратель памяти и щелкнет со словами: «Забудь все, что ты знала на своем учебном английском». От своих друзей я знаю, что самое страшное для них при посещении других стран — это языковой барьер! Правда, мне было на ком потренироваться, и я даже завела словарик с типичными австралийскими словами и фразочками, аккуратно выписывая их из мессенджера.

Разумеется, практика ставит все на свои места. Еще когда летишь в самолете, слышишь акценты со всего мира и успокаиваешься — вау, да ты еще молодец со своим знанием английского! Тут тебя все поймут, главное не хмуриться, когда переспрашиваешь. Да, Аussiе?

Сколько они названий для своей страны придумали: Aus, Oz, STRAYA (думаю, что обязательно капслоком), себя австралийцы называют ласковым Aussie. Еще одно известно в литературе и даже произведениях искусства — DownUnder.

В далеком 81-м австралийская рок-группа Men At Work использовала его для своей песни. Вслушиваешься в слова под ритм регги и понимаешь, что все вроде бы про тебя: ‘Buying bread from a man in Brussels, he was six-foot-four and full of muscles' Или ‘I said, do you speak-a my language? He just smiled and gave me a vegemite sandwich'.

Отдельная песня про vegemite, любимая австралийцами паста темно-коричневого цвета. Хорошо, что я попробовала ее до того, как приехала. По вкусу напоминает соевый соус в виде желе. Но никогда, слышите, никогда, не заходите в Urban Dictionary и не ищите переносных смыслов у ‘vegemite sandwich'.

В аэропорту меня встретил водитель из университета, настроил радио погромче, кажется, пела Леди Гага. И пока мы ехали до хостела, научил еще одной фразе коренных: «G'day mate!»

Произносить ее надо по-особенному, чем быстрее, тем лучше. Это даже не фраза, а отдельная интонация, кряк, или, как говорит Бенедикт Кэмбербетч про свою фамилию, «кто-то бзднул в ванной».

Другой фразе научил уже Майкл, и ее можно применить ко всему, с чем сталкивается человек, только приехавший в страну Оз: это и акклиматизация, и тоска по родине, и какие-нибудь бытовые проблемы. Она как заклинание из фильма «Самая обаятельная и привлекательная» — о-м-м! Говорить лучше в третьем лице, чем чаще, тем лучше. Oh, she’ll be right! She’ll be right!

Труселя — это по-нашему

За первые два месяца в Австралии я успела выучить новые выражения и даже купить словарь австралийского сленга для лучшей адаптации. Конечно, иногда язык тут ногу сломишь, без пояснения местных очень сложно догадаться о контексте. Плюс большое влияние оказал язык аборигенов, что особенно чувствуется по непривычному сочетанию звуков. Но что-то уже прочно укоренилось в голове: либо использовалось не раз, либо уже с этим словом связана особая история.

Австралийцы любят все сокращать, поэтому барбекю тут barbie, бисквит — bikkie, а шоколадный бисквит — chockie bikkie. Названия городов тут тоже не прочь уменьшить, Брисбен называют ласковым Brissie или еще как Brisvegas. Пока непонятно почему: все-таки Брисбен семейный город, да и американцы пожимают плечами.

Potluck. Слово, может, и не исконно австралийское, но пригодится тем, кто любит международные посиделки. Это когда всех приглашают в гости, но каждый приходит со своей едой. Как раз один из таких вечеров мы организовали вместе с одногруппниками, где решили не только обсудить учебные будни, но и познакомить друг друга с национальными кухнями. Состав получился бомбическим: Россия, Бразилия, Индия, Китай, Ливан, Австралия и Новая Зеландия. Нужно ли говорить, что стол ломился от лакомств: тушеное мясо кенгуру с овощами (kangaroo vindaloo), ливанская кюфта (или по-нашему котлеты), нежная новозеландская ягнятина (lamb), бразильский десерт с кондитерской посыпкой (по-австралийски посыпка: hundreds-and-thousands), американская выпивка (по-американски Budweiser, по-австралийски boozes), ну и, конечно, русские блины, как мама учила.

Австралийцы любят везде употреблять слово bloody. И не в смысле bloody hell, хотя тоже бывает, а как наречие «очень». Что породило не только кучу новых выражений, но и производные по типу Abso-bloody-lutely! (определенно да!).

Еще одно слово в активный словарь — Budgie smugglers. В переводе «мужские плавки для купания». Сначала я увидела данное словосочетание на одном из билбордов в Сиднее, Майкл объяснил, что так называются мужские плавки, а женский купальник — bikini. То есть даже не swimsuit и не swimmers!

Я тут же вспомнила нашу вечную, уже русскую дилемму в магазине, как правильно говорить хорошей девочке: трусики или плавочки? Сразу решила, что budgie smugglers для меня будут труселя, а bikini — трусики или плавочки. Так как-то легче, как-то по-нашему!

К словарному запасу обитателей Южного полушария я всегда отношусь с юмором и почтением. Каждый раз, перелистывая книжечку про австралийский сленг, отмечаю, что уже многое знаю, это радует. Но есть то, о чем не пишут в книгах и не рассказывают в школах. Знакомьтесь с моей подборкой выражений страны Оз. (Не использовать в других англоговорящих странах!)

«Bogans». Еще до приезда в Австралию Майкл предупреждал, что мне стоит опасаться не дикой природы и животных, а боганов. Определение в Интернете искать не стоит, все равно непонятно, зато интересно погуглить картинки. Боганы для австралийцев — по-нашему бомжи, алкаши, наркоманы. Боганами называют странно одетых людей, людей с сильно провинциально австралийским акцентом и просто непонятных персонажей.

Заметила особенность, что чаще всего это слово употребляется на просторах Нового Южного Уэльса, Майкл даже мне показывал столицу боганов, когда мы ехали на поезде (называть не буду из этических соображений). Тогда как в моем Квинсленде я практически не слышала этого выражения от местных. К — культурные!

«Easy-peasy Japanesy (lemon squeezy)». Это выражение используют австралийцы всех возрастов, от мала до велика. Хотя урбанистический словарь пишет, что оно было заимствовано из старой британской рекламы. Означает что-то вроде нашего «говно-вопрос» (типа, легко сделать!). Мне еще нравится проводить аналогию с «чики-пуки», хотя смысл немного другой. Майкл рассказывал, что в школе все сначала говорили «джапанизи», но это сильно обижало представителей Страны восходящего солнца, и его заменили на «лемон сквизи». Т — толерантные!

«Blblblblblbl, ahaha». Это не простой набор букв, а теперь постоянно используемая нами с Майклом формула русско-австралийской дружбы. История этого выражения и вовсе увлекательная! Как бы вы думали, кто ее изобретатель? Русский певец всех времен и народов, Его Величество Витас. Майкл как-то скинул на ночь видео для просмотра с названием «Weird Russian singer». Открываю ссылку, там космический антураж с Витасом в главной роли. Странные космические танцы, еще более странные слова песни chum drum chum drum bedrum, и вот это движение языком… Все продвинутые австралийцы о ней знают. Грустно тебе или весело: B — Blblblblblbl!

«I've been everywhere man или Woolloomooloo». Я часто жаловалась Майклу, что не могу произнести названия австралийских городов и сел, столько много букв и непривычных сочетаний звуков из языка аборигенов. Woolloongabba, Woolloomooloo, Mullumbimby и т. д. Кто может повторить?

Оказалось, рекорд побила австралийская группа The Beggars, она произнесла их все со скоростью звука. Название песни соответствует смыслу моих стараний «Я был везде, ребята! (или чувак, как кому больше нравится)». Эта песня с такой же скоростью стала популярной благодаря своему зажигательному ритму, ее также использовали как саундтрек к телевизионной рекламе. Теперь, когда я не знаю, куда мы едем с друзьями, или вдруг увидела на указателе новое непроизносимое название, то: В — Вулумулу!

«Nighty-night, sleep tight». В каждой стране есть свои «Спокойной ночи, малыши!», «Волчок, который укусит за бочок». Мне просто нравится эта рифма. С — складненько!

Брисбен очей моих

От разговоров культурных и лингвистических перейду к туристическому вопросу. Подозреваю, что всем не терпится узнать, что из себя представляет нашумевший город Брисбен, о котором писал товарищ Водолазкин. До получения мною стипендии в австралийском университете я и не подозревала о существовании такого города. На слуху были Мельбурн, Сидней, Канберра, ну, может быть, Перт. Оказалось, что это вполне развивающийся и перспективный город на восточном побережье. Пока Сидней и Мельбурн борются за звание столицы (как у нас Москва и Санкт Петербург), Брисбен все больше становится центром притяжения интеллектуальных и творческих кадров.

Жить в Брисбене самый кайф. Во-первых, потому что в отличие от Сиднея и Мельбурна здесь наиболее комфортный климат. Если там в период зимы (июнь-август) мерзотная погода, холодный ветер, дожди, ночью иногда минус, то в Брисбене круглый год почти стабильная температура — теплая. Отличие состоит в том, что летом с декабря по февраль — сильная влажность вместе с духотой, а также проливными дождями. На этот период я стараюсь запланировать мои путешествия. В остальное же время, это практически климатический рай для девушки с Сибири, которой хотя бы по ночам должно быть прохладно.

Второе главное преимущество Брисбена в отличие от Сиднея и Мельбурна — цены на жилье. Не секрет, что эти города являются одними из самых дорогих в плане аренды и покупки жилья. Для студента жить в центре Сиднея — непозволительная роскошь. Другое дело Брисбен, здесь хоть цены на жилье растут по мере роста города, но все еще можно снять комнату или студию близко к центру и в пешей доступности к универу.

Конечно, общественный транспорт в Австралии в большинстве своем страдает везде, и даже в Брисбене. Но немудрено, ведь почти у каждого австралийца есть машина. Но мое основное нежелание жить в Питере также складывалось из-за того, что до работы или универа мне приходилось добираться час, а то и полтора. Здесь я могу потратить это время на что-то другое.

Основной минус города — отсутствие пляжа и океана поблизости. Ну как поблизости. Ближайший пляж в пределах часа езды. Для этого нужно ехать в Голд Кост или Саншайн Кост, ближайшие прибрежные городки. Но, сказать честно, этот минус никак мне не мешает, а наоборот помогает. Будь в Брисбене настоящий пляж, я бы вряд ли смогла полноценно учиться и постоянно бы туда бегала. Но пляж здесь все-таки есть, но искусственный и с публичным бассейном прямо посреди города. По слухам, все туда писают. Поэтому в удовольствии поплавать приходится себе отказывать до ближайших выходных.

Часто я жалуюсь друзьям из Питера, что вроде как и скучно, и некуда сходить, все надоело. Но это, конечно, с жиру. Ночная и развлекательная жизнь Брисбена очень богатая. Как частый посетитель баров с живой музыкой я открыла для себя несколько местных бендов. Родина Савач Гарден и Дарен Хейса знаменита своим андеграундным творчеством. Здесь отовсюду звучат блюз, джаз, кантри, и даже так называемый цыганский джаз. На одном из концертов в стенах моего университета я слушала откровенную балканщину, пока вдруг знакомый удар по струнам не разбудил во мне-таки тоску по Родине. А оооочи чьооорные… продолжали музыканты (и ведь не первый раз уже). Я подумала, что только в Брисбене я могла опять услышать эту мелодию. В Брисбене, открытому ко всему новому, наивно детскому и уже очень родному.

Подруга Мельбурн

Бордюр или поребрик — этот вопрос в Австралии тоже актуален, правда, для жителей уже других столиц: Сиднея и Мельбурна. Вечное противостояние мегаполисов, благодаря которому появилась Канберра со своими достопримечательностями. Немного расскажу об этих городах.

Стоило ехать в Мельбурн, чтобы обнаружить, что он как две капли воды похож на нашу Северную столицу с этим его вечным саундтреком от Сергея Бабкина «Подруга Питер». Мельбурн в июне оказался промозглым, холодным, а на небе можно было разглядеть все оттенки серого, как в некогда родном Питере.

Автобус из аэропорта довез меня прямо до центра города, в котором все оказалось до боли знакомым. В глазах рябило от количества людей, все они ходили по узким перпендикулярным улочкам. Тут и там играли местные бэнды, на одной из улиц, как например, Bourke street, за место под солнцем идет настоящая борьба. Туда попадают лучшие из лучших, проходят прослушивания, сразу вспомнился летний Невский под звуки «Сплина» и вот эти андеграундные споры музыкантов «Чья сегодня Дворцовая?».

Мельбурн называют хипстерской столицей, и это не случайно. Каждый одевается здесь кто во что горазд, в основном черные и серые оттенки. От мужских гофрированных юбок до вьетнамок с куртками. Мои иностранные друзья удивляются, а я-то скучаю, где еще, как не в Питере, можно встретить таких чудиков, панков-романтиков. Мельбурн также называют кофейной столицей мира, здесь действительно один из самых вкусных кофе, которые я пробовала. Фишка Мельбурна — это знаменитый кофейный напиток Flat White, придуман в Австралии, и я до сих пор не понимаю, чем он отличается от остальных. Википедия говорит, что это двойная порция эспрессо с парным молоком. Пусть так. В Мельбурне его подают в каждой забегаловке и еще называют ласковым flattie.

Все гиды и путеводители будут говорить вам о секретных барах в Мельбурне и тут и там. Стоить потянуть за книгу на полке — и вам откроется вход в Нарнию. Такой бар действительно существует, только вот он «сейчас на реконструкции». Феномен секретных баров прост — улицы Мельбурна такие узкие, а арендная плата такая высокая, что бары мастерят и тут и там: и на втором этаже над китайской забегаловкой, и в подворотнях, и в подвалах. И называют их секретными. Найти бары достаточно просто, нужно только иметь Google maps под рукой. О секретных барах знают все, поэтому сесть за столик вечером в субботу сложно.

Мы заглянули в три. Berlin bar, где показывают старые немецкие черно-белые фильмы (кто-то сказал нацистские? Нет, не думаю), подают немецкий Вайсбиэр, впускают по звонку в дверь, а еще на стене там висел портрет Сталина. Внезапно. Бар Glamp — чистая африканская этника: от зажигательных африканских танцев за соседним столиком до эксклюзивных африканских сортов пива: Эфиопия, Намибия, Маврикий. Пиво, конечно, невозможно пить, но этикетку с Маврикия я себе на всякий случай сохранила.

Мельбурн очень похож на родной Питер. Только вот Питер для меня — как будто уже пройденный этап, что насчет Сиднея?



Все дороги ведут к Харбор-Бридж

В аэропорту имени Кингсфорда Смита стояла мама Майкла с большим плакатом: «Welcome DownUnder, Sofi!» Я впервые ступила на землю славного города Сиднея. Программа предстояла интенсивная, у нас было всего четыре дня. Мы сразу поехали в университет Сиднея, где и учится Майкл. Его не зря называют вторым Хогвартсом, старинные здания со створчатыми арками, расписными витражами, а также большим количеством студентов, которые пришли в полном составе после летних каникул. В эту архитектуру вписываются и современные кампусы, где можно перекусить или выпить пива. Да, вы не ослышались. И хотя это не сливочное пиво, а настоящее крафтовое, не могу представить, чтобы где-то из моих предыдущих университетов подавали пиво на разлив. Мы воспользовались этим уникальным случаем, быстро осмотрели университет и двинулись в сторону сиднейской Оперы и Харбор-Бридж.

Все дороги в Сиднее ведут к Харбор-Бридж. Он расположен на кольцевой станции, где соединяются многие железнодорожные ветки. Несмотря на мои ожидания, в Сиднее нет метро, зато есть железнодорожная сеть, по которой курсируют двухэтажные поезда. Стоимость транспорта дикая, как и в любом мегаполисе. Но если вы выглядите как студент и у вас есть друг с лишней студенческой картой, жизнь кажется намного проще. Выходите на Circular Quay, открывается ослепительная картина. Сначала ты теряешься, не зная, в какую сторону смотреть и что сфотографировать глазами. Кажется, что наконец-то достиг той Австралии, которая снилась по ночам, хоть это и случилось ровно 2 недели назад.

Пока делали свои 500 фотографий на фоне Оперы, к нам подошел интересный мужчина. По виду дон Корлеоне, только в белом, на ломаном английском просил сфотографировать в разных позах, с разных ракурсов, мы почему-то сразу решили, что он из России. Но это был не первый русский сюрприз на заливе. В экстравагантном туалете Сидней Оперы мы долго не могли сообразить с другой дамой, как включить кран, пока она мне не сказала на русском: «Вот здесь!»

В отличие от Брисбена в Сиднее пляжей целая куча как в черте города, так и за его пределами. К слову, я еще никогда не видела океана, все реки, озера да моря… Так как первые дни у нас были очень насыщенные, мое первое знакомство прошло ночью. Отец Майкла предложил съездить на пляж Бондай, который находится в черте города, здесь же можно было заглянуть в понравившийся ресторанчик. Мы выбрали баварский, где подают огромные шницели. И хотя наш был весом 200 граммов, осилить его было ну очень сложно. С трудом могу представить тех, кто съедал килограммовый, чтобы оказаться на доске почета. Спустя 40 минут мы уже шагали босиком по песчаному пляжу, на котором не было никого, кроме нас и Индианы Джонса с металлоискателем. Пока Майкл чертил на песке мое имя С-О-Ф-И, я уже бежала к воде. Первое впечатление всегда самое запоминающееся, несмотря на сильный ветер, мне казалось, что океан нежно облизывает мои ступни. Потом уже прочитала, что пляжи — основное место притяжения иммигрантов и экспатов. Там они в полную силу ощущают себя как дома. Я не исключение.

Однажды мы поехали знакомиться с семьей Майкла. К слову сказать, она у него большая: 3 брата, мама и папа. Еще утром мама предупредила, что, не зная, кто приедет, братья между собой дали мне прозвище Влад (от Владимир Путин), пришлось так и представиться, чем вызвать смех сразу у всей семьи. Братья не переставали меня удивлять в этот вечер, пока папа готовил знаменитое австралийское BBQ, они пустились плясать вприсядку в честь моего приезда с характерным «Хей» и «Хоп». У меня в голове крутилась лишь одна мысль: «Я дома, я дома…». То ли Майкл, его семья и друзья, то ли пляжи со своей идентичностью были «виноваты» в этом. Но каждый раз в самолете из Сиднея у меня предательски наворачивается скупая слеза.

Сибирская Канберра

Многие австралийцы и бывалые туристы твердят, что в Канберре делать нечего: 300 тысяч населения, мало развлечений, одна скукотища. Мы решили проверить.

Сначала приехали к Военному мемориалу, по совместительству военно-историческому музею. Накануне узнали, что и в Музее, и парламенте есть бесплатные экскурсии, в назначенное время мы стояли возле бокса с искусственными маками. Ходит легенда, что красные маки были первыми цветами, которые стали расти на полях сражений возле Бельгии и Франции во времена Первой мировой. Маки украшают тут каждый портрет, не говоря уже о стене памяти. Позже экскурсовод расскажет, что на самом деле идея маков пришла от американцев, которые таким образом выручали средства на помощь семьям погибших, военным. Экскурсовод, галантный мужчина лет 70, ветеран военно-морского флота, поочередно рассказывал о сражениях в турецком Галлиполи, на французской Сомме, где пало наибольшее количество австралийских солдат.

Австралия помнит всех своих героев, и это не шутка, стоит только взглянуть на Стену памяти. На ней на бронзовых табличках значатся имена всех погибших австралийцев в военных операциях. Больше 102 тысяч имен солдат от Первой мировой до Ирака и Сирии были украшены тысячами маков, и это впечатляющее зрелище. Другой вопрос, который я не могла себе не задать, сколько тысяч квадратных километров понадобилось бы, чтобы запечатлеть все наши имена? Откуда начинать считать, а что делать с теми сотнями тысяч пропавших без вести людей без имен?..

Майкл также прокатил нас по району города со всеми посольствами мира. На посольства это мало было похоже. Небольшие резиденции напоминали больше загородные дома. Пока мы угадывали страны, я без конца мучала их вопросом, где Россия-то, где Россия? Мы увидели только намек на нее. Здание нашего посольства еще до сих пор не построено, один песок и деревяшки и знак что-то типа «России тут нет» (послы сидят в Сиднее возле Бондай Бич).

Дело было в июне, и мы, путешествуя на машине, забронировали ночь в трейлере. Замерзли уже в дороге, а в трейлере… Сибирь им только снилась! В нескольких куртках, под несколькими одеялами мы включили все обогреватели, которые там были. Майкл для пущего эффекта начал кипятить воду в кастрюле и чайнике. И даже открыл микроволновку, наверное, хотел согреться от ее света.

Только на следующий день прочитали в новостях, что в окрестностях Канберры была зафиксирована аномальная температура за последние двадцать лет. Минус девять градусов по Цельсию.



Хауайя

Могло показаться, что я в бреду пыталась написать название полинезийских островов Тихого океана. Но это типичное австралийское приветствие, куда бы вы ни пришли, в магазин — хауайя, идете по улице — хауайя, решили выпить чашечку кофе — хауайя!

Интересная особенность австралийской культуры поначалу вызывала у меня недоумение, они действительно хотят знать, как у меня дела? Прежде чем предложат на выбор ассортимент или примут заказ. Но это, как и другие выражения, здесь простая форма вежливости. Никто не предполагает, что вы начнете рассказывать, как отнесли вещи в стирку, написали еще 3 добрых страницы исследования или участвовали в университетском марафоне. На хауайя я отвечаю теперь своим хауайя, и даже работаю на опережение. Типа местная.

Наверное, самое большое отличие австралийцев от русских в том, что с вами на улице может поздороваться абсолютно любой незнакомый человек, и это считается нормальным. Еще как только переехала, хозяйка моего дома, тоже русская, предупредила, что для нее это было большим шоком, когда на улице к ней подходили и здоровались незнакомые мужчины. Ок, я была уже морально к такому повороту готова.

Но у меня возник другой вопрос: где та граница, когда человек проявляет чувство такта и, встречаясь глазами, бросает тебе свое hey, и когда ночью на пустынной улице к тебе подходит молодой человек и заводит разговор.

Один раз я возвращалась поздно домой после театра, возле светофора меня нагнал парень. Когда заговорил, я по русской привычке насторожилась. Оказалось, что он сидел со мной на спектакле и просто захотел поинтересоваться, какие у меня были впечатления. Фуф!

А вот когда разговор заходит дальше, чем о погоде, уже weird. Когда в проезжающей мимо машине открывается окно и два парня высовываются и спрашивают, как ты провела сегодняшний вечер, — weird. Когда сосед, выгуливая собаку, спрашивает, как мне живется в новом доме, — не weird. Но все же я не могу не провести параллели с нашей культурой и моими ощущениями насчет русской приветливости.

Когда я была гидом у группы американских студентов, они спросили меня про то же самое. Почему русские не улыбаются? Хм. Первое чувство, которое вызывает незнакомец, сказавший тебе привет на улице или в метро, — отторжение. А) Либо он горе-пикапер. Б) Ему что-то от тебя нужно. В) Он чудик. Г) Все вместе перечисленное.

Моя реакция либо игнор, либо, если это чудик, а их я люблю, задать ему глупый вопрос и быть с ним на одной волне до следующей остановки. Но до сих пор не могу даже для себя объяснить, в чем причина нашей хмурости: то ли из-за климата, то ли от тяжелой жизни, то ли это отголоски азиатской сдержанности, а может, и вовсе сохранился советский железный занавес.

А главное, не знаю теперь, что мне делать со своим хауайя, когда вернусь на Родину. Не многие поймут, не многие оценят…



  • Поделитесь:
Яндекс.Метрика