«На лицах представителей проектировщиков, разработчиков, строителей, прибывших на физический пуск, напряженное внимание, беспокойство.
Идет экзамен многочисленного коллектива организаций, принимавших участие в возведении первого энергоблока, проверка практикой математических расчетов, теоретических предпосылок. Начнется цепная реакция или нет?...» — так описал момент физического пуска первого энергоблока работавший в то время начальником смены ЛАЭС Леонид Белянин.
Историческое событие произошло12 сентября 1973 года. Огромное волнение участников физического пуска неудивительно. Ведь реактор такой мощности запускался впервые, первый энергоблок ЛАЭС был по сути экспериментальным. Всего годом раньше, в 1972 году, обращаясь к строителям ЛАЭС, академик Анатолий Александров говорил: «Нам нужен скорейший ввод станции в работу, чтобы проверить правильность наших физических расчетов, конструкторских и проектных решений, исправить и учесть все недочеты в намеченной широкой программе строительства атомных электростанций на базе РБМК».
Первый энергоблок сдавали в эксплуатацию в несколько этапов: предпусковые наладочные работы, физический пуск, энергетический пуск, промышленная эксплуатация.
В процессе предпусковых работ выявлялись дефекты, которые требовалось устранить, недочеты проекта, которые требовалось скорректировать. Многое делалось впервые, для новых задач приходилось искать новые решения. При этом поджимали установленные сроки. Люди работали и днем, и ночью. От руководителей, на которых была возложена особая ответственность, требовалось умение видеть перспективу, отстаивать свою позицию, порой невзирая ни на какие авторитеты.
В воспоминаниях Белянина говорится: «Машинный зал в любое время суток освещался всполохами огней сварки и, превращенный в людской муравейник, для неопытного взгляда представлялся трудно понимаемым хаосом. Однако каждый монтажник, наладчик, эксплуатационник знал свою задачу и тянул трудную лямку участника сооружения головного образца АЭС на базе РБМК-1000».
Приближался час физического пуска.
С первых чисел сентября 1973 года работа по приведению в работоспособное состояние системы контроля нейтронной мощности, системы аварийной защиты, системы аварийного расхолаживания, а также по окончательной наладке контура многократной принудительной циркуляции (КМПЦ).
Одновременно велось накопление для загрузки в реактор тепловыделяющих сборок — к 10 сентября было подготовлено 765 тепловыделяющих сборок (ТВС) и 232 дополнительных поглотителя.
Утром 10 сентября был подготовлен акт готовности КМПЦ к физическому пуску, а вечером — в 20.30 — закончены работы по проверке системы управления и защиты реактора.
В 22 часа начальники цехов А. И. Хромченко (реакторный цех), А. Г. Петров (электроцех), Г. П. Негривода (цех тепловой автоматики и измерений) подтвердили готовность к физическому пуску реакторного цеха.
В канал для укороченных стержней-поглотителей был установлен полоний-бериллиевый источник. И в 22.09 главный инженер Анатолий Еперин дал разрешение на начало загрузки реактора.
12 сентября в 18 часов 35 минут система № 1, состоящая из 23 топливных кассет, выведена в критическое состояние. Впервые на первом блоке ЛАЭС осуществлена самоподдерживающаяся цепная реакция. В этот торжественный момент в центральном зале присутствовало 94 человека.
Отличное «трио»
Е. В. Кулов, в 1972 году — замначальника главка, куратор строительства и ввода в эксплуатацию ЛАЭС — в своих воспоминаниях подчеркивает, что на станцию было разрешено направлять самых квалифицированных специалистов отрасли. Директором был назначен В. П. Муравьев, главным инженером — А. П. Еперин. «Владимира Ивановича Рябова я с большим трудом убедил поехать на ЛАЭС заместителем главного инженера по науке. Без такого специалиста-физика пуск был бы невозможен. С его приездом в Сосновый Бор получилось отличное «трио» — В. П. Муравьев, А. П. Еперин и В. И. Рябов».
