Ленинградская атомная станция уже десятки лет надежно и стабильно работает на благо страны. Точнее, работает не станция — люди: это они спроектировали и построили ее, запустили ее ядерное сердце и поддерживают этот огромный механизм под названием «ЛАЭС» в рабочем состоянии. Специалисты здесь работают самые разные — и не только энергетики. Есть те, кто используют реактор для других целей — например, для создания особой изотопной продукции, высоко ценящейся во всем мире.
Реакторный зал, где облучают материалы для изотопов в дополнительных поглотителях
Невидимые перемены
Отдел радиационных технологий (ОРТ) встречает светлым офисом с большими окнами. Здесь работа ведется не менее важная, чем в лаборатории где-то в недрах станции: идут переговоры с заказчиками, определяются объемы продукции, которые необходимо изготовить, составляются графики. Отдел был создан 25 лет назад, и до 2001 года в нем разрабатывался план процесса изготовления изотопной продукции. Когда творческая работа завершилась, пост начальника отдела занял
Евгений Горбунов, которому доверили вывести производство на промышленный уровень.
Евгений Горбунов, начальник ОТР
— Наша продукция отличается от того, что вы привыкли видеть, — рассказывает Евгений Константинович. — Мы не наблюдаем визуального изменения предмета, с которым работаем — превращения происходят на уровне ядра.
В отделе занимаются производством трех типов изотопной продукции. Первый тип — кобальт‑60, который используется за рубежом для промышленной дезинфекции гамма-излучением. На ЛАЭС приходится 30 % мирового производства кобальта‑60, и поэтому эта статья доходов — самая значимая в отделе.
Вторая категория — легирование кремния. При облучении в реакторе кремния образуется изотоп — фосфор‑31, который и придает полупроводниковые свойства слитку кремния. Особенности реактора ЛАЭС позволяют провести изменение равномерно и обеспечить высокое качество финального продукта. В производстве этого изотопа станция более чем преуспела: около 90 % российского производства сосредоточено именно здесь. Применяется нейтронно легированный кремний в силовой электронике, в том числе в самолетостроении, космических кораблях.
Безусловно, важное направление работы ОРТ — создание медицинских изотопов. Молибден‑99, создаваемый на станции, позже превращается в другой изотоп, технеций‑99 и применяется для диагностики онкологических заболеваний в томографе. Как отметил начальник ОРТ, ежегодно петербургские клиники, являющиеся основными заказчиками, проводят на их молибдене‑99 около 5 тысяч процедур. Лечебные изотопы ЛАЭС тоже производит — например, йод‑125, йод‑131. Заказы на них поступают не только из Санкт-Петербурга, но и из-за рубежа.
— В мире производят радиофармпрепараты на основе различных изотопов, потому что каждый орган человека поглощает только конкретный изотоп, — поясняет Евгений Константинович. — Например, щитовидная железа в процессе лечения воспринимает только йод‑131. А, допустим, стронций поглощается только в костях.
Изготовление молибдена‑99 (лечебных изотопов) для ЛАЭС — скорее благотворительность, чем бизнес. Даже несмотря на низкую себестоимость, цена на препараты минимальная, так как ее устанавливает не сама станция, а комитет здравоохранения Санкт-Петербурга. Но, несмотря на это, производство в этой сфере начальник ОРТ планирует только расширять и уже готовит соответствующие документы: «Потребность и заказчики есть».
Инженер 1-й категории Геннадий Чумаченко рассказывает о свойствах кремния и фосфора-31
Кусочек кремния
Вадим Третьяков демонстрирует процесс загрузки капсул с активным веществом
Без права на ошибку
Всего в отделе радиационных технологий 33 сотрудника: производственники, инженеры, квалифицированные рабочие. В святая святых ОРТ — огромном центральном зале, окруженном толстыми стенами из бетона и стали — работает смена из девяти человек: три инженера и шесть слесарей, так называемая группа переработки радиоактивных источников. Смены у этой группы всегда вечерние либо ночные: по закону свою работу они не могут выполнять днем, когда на станции дневной персонал выполняет текущие работы по обслуживанию оборудования.
— Мы не имеем права на ошибку, — поясняет начальник отдела. — Активность материала внутри капсул очень высокая. Главные требования к работникам — дисциплинированность и полное понимание процесса.
В центральном зале инженер первой категории Вадим Третьяков на имитаторе вручную показывает, как проходит загрузка материалов в облучательные каналы, которые проходят через активную зону реактора. Рядом с ячейками карманные дозиметры начинают медленно, но настойчиво пищать — фон здесь слегка повышен. Загрузка маленьких герметичных капсул с облучаемым веществом проходит в течение трех часов: операторы цеха опускают специальную конструкцию — облучательное устройство в канал с помощью крана, а вот облучение, в зависимости, какой изотоп требуется получить, длится две-три недели для медицинских изотопов или 1500 эффективных суток работы реактора для наработки кобальта‑60.
Какое-то время сотрудники отдела занимались изучением свойств драгоценных камней под воздействием радиации. Радиация действительно применяется для придания камням свойств, которых не бывает в природе: облученные прозрачные камни могут изменить цвет. Исследования подобного рода имеют ряд значительных неудобств как технического, так и экономического характера, поэтому в отделе ими больше не занимаются.
Кристаллический кремний, который поставляется на ЛАЭС для облучения, очень хрупкий. Чтобы избежать сколов и трещин, края цилиндрических слитков плотно оборачивают фольгой.
Произведенные на ЛАЭС изотопы имеют относительно низкую себестоимость при высоком качестве. Отдел не тратится на собственный реактор, а пользуется уже имеющимися облучательными каналами.
Камерная работа
После выгрузки из реактора облучательное устройство с изотопом кобальт‑60 отправляются к мастерам в «защитную камеру», где те с помощью манипуляторов ловко распиливают капсулу и подготавливают продукцию к отправке. Сегодня на смене Сергей Петров и Григорий Юрченко. Рабочий кабинет у них небольшой, но важность проводимой здесь работы переоценить трудно: сотрудники работают с изотопами практически напрямую, но защищенные толстыми стенами и многослойным стеклом.
Инженер 1-й категории Григорий Юрченко работает в горячей камере
Ручками-манипуляторами операторы управляются умело — сказывается опыт — а другие процессы запускают с помощью очень «советского» на вид пульта управления. Но мастера нарадоваться на него не могут: изготовленный еще в 70‑е годы, пульт работает исправно и не дает в себе сомневаться. А вот у другого оборудования было несколько поколений: на то, чтобы конструировать и настроить все так, как того требовал рабочий процесс, понадобилось время.
Сотрудники защитной камеры постоянно находятся на связи с коллегами из реакторных цехов, службы технологического управления и, разумеется, отделом радиационной безопасности, который следит за уровнем радиации по всей станции. Мастера отмечают: случайных людей здесь нет, ведь доверять коллегам в таком специфическом производстве жизненно важно.
— У нас в отделе работает тридцать три человека, — говорит Григорий Юрченко, — я всех знаю по имени-отчеству и у многих помню дни рождения. Это нормально и укладывается в концепцию культуры безопасности производства, на котором мы работаем.
Главнее всех
Любовь Еньшина, начальник лаборатории технологического контроля и маркетинга ОТР
Но последнее слово всегда за Любовью Еньшиной, начальником лаборатории технологического контроля и маркетинга ОРТ. В отделе она работает с самого его основания, еще со времен, когда он был сугубо научно-исследовательским подразделением. Любовь Анатольевна на всех этапах производства изотопов проверяет их соответствие стандартам качества. На нее, а также на хрупкие плечи ее сотрудниц ложится важная, но многими не любимая бумажная работа: паспортизация продукции, подготовка сертифицирующих документов, с которыми изотопы отправятся к заказчику.
— С железом работать всем нравится, а с бумагами — не все хотят и умеют, — рассказывает Любовь Анатольевна. — Так что женщины у нас на особом положении.
Что дальше?
Вопрос о том, что же будет с производством после вывода ЛАЭС из эксплуатации, витал в воздухе. И ответ на него у руководства отделом уже есть:
— В 2017 году Смоленская и Курская станции загрузили дополнительные поглотители для производства кобальта‑60 до 2035 года, — делится Евгений Горбунов. — Когда ЛАЭС будет выведена из эксплуатации, они буду поставлять продукцию нам, а мы проведем ее паспортизацию и отправим заказчикам.
По словам руководителя ОРТ, процесс вовлечения других станций в производство изотопов был долгим и непростым. В планах — до 2024 года на основе собственного опыта подключить к изготовлению медицинских изотопов и другие станции, создать там новые облучательные каналы и наладить производство за пределами ЛАЭС.
