Иван Бабич — о преданности делу и любви к профессии

Первый раз я встретилась с Иваном Бабичем в прошлом году, когда он отозвался на просьбу провести экскурсию по ЛАЭС для участников международной молодежной научной конференции. Заинтересованные и жадные до новых знаний работники атомных станций России и Украины встретились с таким же живым интересом со стороны опытного Ивана Анатольевича. Это был тот случай, когда еще и еще раз убеждаешься, что человек правильно выбрал профессию. Если через 20 лет работы на станции, а именно столько на ЛАЭС трудится Иван Анатольевич, человек сохраняет желание расти и предан своей работе, значит все не просто так.

Иван Бабич — о преданности делу и любви к профессии

Служба технологического управления отвечает за весь технологический процесс получения электроэнергии. Для поддержания непрерывности рождения света и тепла созданы сквозные смены из основных цехов – реакторного, турбинного, электрического, цеха тепловой автоматики и измерений, химического цеха, отдела радиационной безопасности. Мозговой и оперативный «центр управления полетами» — это, конечно, блочный щит управления. Здесь постоянную вахту несут ведущий инженер управления реактором, турбиной, блоком и начальник смены блока. Возглавляет команду начальник смены станции. Именно к нему стекается информация из всех цехов, в обратном направлении — команды по приоритетным задачам на смену. А вот формулирует задания сквозным сменам – руководство СТУ, представителем которого и является наш герой.

Перед ­лицом щита

«У меня всегда ассоциация была с шахтерской бригадой, в угольной шахте, в забое, — рассказывает Иван Анатольевич о работе в оперативной смене. – Аналогия, мне кажется, полная. Ребята в смене также сплочены, такой же напряженный труд. Правда, не физический, а умственный. Также они 8 часов проводят в замкнутом пространстве. Окон на блочном щите нет, общаются между собой и общаются с операторами, отвечают друг за друга. Ребята привыкают к такому режиму работы. Да и прежде чем попасть в смену СТУ, они проходят специальное психофизиологическое обследование – проверку способности работать именно в таких условиях. Когда я учился на ведущего инженера управления реактором (ВИУР), мне говорили, что ВИУР не действует импульсивно, необдуманно, но, когда решение принято, действует быстро, решительно и правильно».

— Так он действует, когда нажимает на кнопку отключения реактора? Когда на блочный щит управления (БЩУ) приходят экскурсионные группы, все спрашивают: «А где же та кнопка, которая может выключить реактор?». Она существует?
— Это любимый вопрос экскурсантов, — говорит Иван Анатольевич. — Кнопки нет, есть ключ, даже несколько ключей. Решение о повороте ключа может принять ВИУР, если он видит признаки одной из ситуаций, которые требуют согласно регламенту заглушения реактора. Он может принять это решение самостоятельно, даже не спрашивая вышестоящего начальника. Поэтому можете себе представить, какая ответственность на нем лежит.
— А вам приходилось поворачивать ключ?
— Только штатно. При штатном останове блока я поворачивал один из ключей.
— Страшно?
— Нет, не страшно, но ответственно. Все равно, конечно, сердце ёкает. Страшно не было, за пультом страшно не бывает. Волнительно — да, напряженно – да. Страха операторы не испытывают.

Еще больше волнения, признается Иван Анатольевич, испытываешь, когда блок пускается после ремонта. Одно из самых свежих воспоминаний – это 25 ноября 2013 года, когда первый энергоблок был успешно подключен к энергосистеме страны после реализации программы по восстановлению ресурса графитовой кладки. Мне, кстати, тоже довелось в тот день быть на блочном щите. Пытались запечатлеть этот момент для истории. Наверное, такая же обстановка царит под окнами роддома, когда на свет должен появиться долгожданный ребенок. В глазах окружающих – напряжение, надежда, уверенность, что все будет хорошо, и, наконец, бесконечная радость! Что все получилось!
 
Вечные ­студенты

Для того чтобы работать ведущим инженером по управлению реактором, надо отучиться почти 6 лет в институте, потом хотя бы год проработать в технологическом цикле атомной станции, в цехе (сразу в СТУ не берут). Затем минимум год идет обучение в учебном центре. Подготовка включает в себя психофизиологическое обследование, теоретические курсы и практическую подготовку на полномасштабном тренажере. После этого ВИУР сдает экзамены на комиссии, экзамены на тренажере и теорию на получение лицензии. Через 2-3 года, если есть стремление, уже можно начинать тот же процесс, чтобы стать ведущим инженером управления блоком (ВИУБ). То есть, чтобы стать ВИУБом, нужно больше 10 лет в профессии. Еще в течение года персонал проходит дополнительное обучение, поддержание квалификации, участвует в цеховых и блочных тренировках, полномасштабных учениях по запроектным авариям и так далее. «Аналогичной работы – по напряжению, по количеству знаний и экзаменов, — уверен Иван Анатольевич, — нет».

— Наверное, из работников СТУ получаются хорошие мужья? Сдержанные, надежные.
— Конечно, — улыбается Иван Бабич, — хорошие семьянины. Но специфика сменной работы такова, что смена как будто живет несколько в параллельном мире от остальных граждан России. Когда ночная смена приходит домой, детки ушли в школу, жена — на работу. А когда оператор идет в ночную смену, все домашние уже ложатся спать. Поэтому самая большая радость для оперативного работника, это когда его выходные совпадают с выходными общегосударственными – субботой и воскресеньем. Такое бывает очень редко, но это самая большая радость. Свободного времени много, но с семьей не так часто получается его проводить.

— Получается, что у работника БЩУ сплошные сложности в жизни, выходные не совпадают, постоянные проверки знаний и экзамены и т.п. Хорошее-то есть что-то в жизни у них?
— Конечно, — улыбается Иван Анатольевич. — Это, во-первых, достойная заработная плата. В СТУ работает элита атомной станции. По своему уму, по зарплате. Ребята это понимают, работу свою все операторы ценят, работой гордятся. Случайных людей у нас нет. Я же сам работал раньше в смену… и ничто не сравнится с тем чувством гордости и выполненного долга, когда ночная смена идет домой после сложной выполненной работы – опрессовки, пуска блока, выхода в критику. Прямо читаешь на лицах ребят, что они молодцы, и они понимают, что они герои. Так что делаешь любимое дело, еще и получаешь за это деньги. Как футболисты .

Собственный путь

Иван Анатольевич может часами рассказывать о каждом пульте управления, потому что сам поработал на всех. В СТУ строгая иерархическая карьерная лестница. «На каждом пульте своя специ­фика. И каждый раз чувствуешь, что уже все знаешь, что интереснее уже быть не может. Когда переходишь на ступень выше, оказывается, там еще интереснее. Добавляются знания, влюбляешься в работу заново. Мне казалось, что интереснее всего быть начальником смены станции (НСС), потому что в его ведении уже не один конкретный участок, а полностью два блока со всем оборудованием, с цехами, внешними сооружениями: это и открытые распределительные устройства, и хранилище отработавшего ядерного топлива, и бойлерная. НСС при аварийной ситуации имеет права главного инженера. Большие права – большая ответственность. Ну а так как я начинал на виуровском пульте, это мое родное место и я до сих пор испытываю по нему ностальгию».

— А город Сосновый Бор для вас – родной?
— Я родился в Ленинградской области, в Сланцах. Приехал в Сосновый Бор в 1993 году. Помню, как цвел шиповник, было тепло, сосны прямо под окнами, залив, песок, Андерсенград. Мне казалось, что я в сказку попал. Я с тех пор в Сосновый Бор влюбился, горжусь и рад, что здесь остался. Даже сомнений не было, куда приезжать после института. Город стал родным.

— Говорят, что Сосновый Бор уже не такой, как был раньше. Можно ли что-то изменить?
— Конечно, он изменяется, строится, растет. Но я считаю, главное, чего, может быть, не хватает нашему городу — это чувства гордости за него. Мне бы хотелось, чтобы моя дочка, все дети Соснового Бора и его жители гордились своим городом, он должен быть самым уютным, красивым, самым чистым в России. Он этого достоин. Это город флагмана атомной энергетики. Хотелось бы, чтобы все жители города понимали, что наше будущее неразрывно связано с будущим ЛАЭС и ЛАЭС-2. От того, будут ли замещающие мощности, зависит многое. Атомная станция – это свет в лампочке, вода из крана, тепло в батареях, это наша жизнь. Мы должны вместе сделать так, чтобы нам было в нем хорошо и уютно жить. Хотелось бы, чтобы в местном совете депутатов были и представители Ленинградской атомной станции, чтобы мы были одной командой и помогали городу справляться с его сложной, но очень ответственной и необходимой миссией атомграда. Сегодня мы с командой единомышленников из общественного движения «Граждане города Сосновый Бор» уже стараемся на деле показать, что вместе, выдвигая инициативу «снизу», сосновоборцы реально могут изменить жизнь в нашем городе к лучшему.

Татьяна Корнышева, Управление информации Ленинградской АЭС