Кузнечная мастерская — это шум, грохот огромных молотов по наковальням, обнаженные по пояс мужчины, жар огня и блеск металла. Так я представляла себе известный городу по ажурным решеткам оград и скамеек «Гефест».
Но наяву всё оказалось не совсем так. То есть совсем не так. Руководитель предприятия Александр Пехтерев, одетый в цивилизованную рубашку, показал мне большой ангар, заполненный гипсовыми моделями различных скульптур. И ни одной ажурной решетки! Оказалось, основной жар производства пылает не здесь, хотя и тут тоже периодически вспыхивает.
У «Гефеста» немало заказов со всех концов страны. На входе чугунные столбы, которые нужно восстановить для петербургского фасада Императорского фарфорового завода и здания Московской патриархии. Всё нужно сделать, сохранив исторические выбоины и трещины, и это под контролем комитета по использованию и охране памятников истории и культуры Санкт-Петербурга.
О том, что многое уже сделано, безмолвно говорят гипсовые, но очень похожие на бронзовые модели памятников, которые стоят, лежат, даже висят по всей мастерской. «Жалко разбивать», — поясняет Александр Пехтерев.
Мне бы тоже было жалко…
Самые почётные места занимают большие модели давнего друга «Гефеста» скульптора Владимира Горевого. Герой Отечественной войны 1812 года Яков Захаржевский, огромный гипсовый слепок которого стоит в мастерской, установлен в Пушкине, а скульптура священника, благословляющеего солдат Первой мировой войны на бой, должна была появиться в Петербурге, но пока этого не произошло.
А возле этого памятника я фотографировалась на прошлой неделе! Адмирал Федор Ушаков в треуголке — точная копия святого праведного воина, стоящего возле Морского собора в Кронштадте. Тоже отлитая в «Гефесте» скульптура Владимира Горевого.
Это все монументальные произведения. Но в мастерской не счесть гипсовых бюстов, голов, античных торсов.
На столе большой гипсовый кот. «Это модель памятника кошкам, на которых ставили медицинские опыты», — говорит Александр. С надписью «От благодарных исследователей» оригинал установлен на фасаде одного из зданий Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета. Автор кота сам Александр Пехтерев.
Киса довольно равнодушно поглядывает на другие творения своего создателя. Чайки, которых бывший подводник Александр Пехтерев называет на морском сленге бакланами, летают под потолком, а одна, с подозрительно знакомым видом, сидит на столе.
Оказывается, это модель чайки на атоме, которая установлена на Копорском шоссе при въезде в город. «У меня долго не получался этот гордый и презрительный взгляд», — поясняет Александр. — И так его лепил, и этак. А как-то вижу — в мой курятник залетел баклан. Я его, прежде чем выпустить, с фотографировал во всех ракурсах. И поймал-таки этот взгляд». Действительно, на стене висят фотопортреты большой морской чайки (это не описание, а название биологического вида) в анфас и профиль. Приглядываюсь: похожа, точно похожа! Именно такая как-то залетела на мой подоконник.
Так, беседуя о прошлом, мы подошли к теме скульптурного убранства нашего города. Скромное оно, грустит мастер: «Для других городов столько всего делаем, а у нас гостям показать нечего». Свою задачу он видит в том, чтобы восполнить этот пробел.
«Мы работаем в союзе с архитектурной мастерской „Канон“ Владимира Соколова и это помогает разрабатывать комплексные проекты благоустройства города, участвовать в конкурсах и побеждать в них». Один из примеров — выигранный областной конкурс на благоустройство улицы Космонавтов от храма до ТЦ «Крым». Эти проекты не статичны, а обсуждаются на созданном недавно при главе города Владимире Садовском архитектурно-художественном совете, меняются от пожеланий жителей города.
Так скульптура святым Петру и Февронии, которую планировалось установить на Солнечной, «переехала» на новый бульвар улицы Космонавтов (модель стоит в кабинете главы админинистрации).
«По секрету скажу, что я хочу омолодить святых, представить их в образе юноши и девушки, похожих на тех молодых людей, что будут приезжать к ним в день свадьбы».
Если с Петром и Февронией вопрос в целом решенный, то о памятнике воинам-интернационалистам, можно сказать, что он решен на треть. Госкорпорация «Росатом» согласовала создание триптиха воину-афганцу, разведчику и спецназовцу, а город рекомендовал место его установки — на Ленинградской у часовни. Но пока выделенных атомщиками денег хватило лишь на воина-афганца. Бронзовый, он лежит в мастерской с автоматом и при полной выкладке. «Если не будет денег на весь памятник, так и поставим его одного», — уверяет Александр.
Еще одна скульптура производства мастерской «Гефест» должна быть установлена перед Учебным центром моряков‑подводников на Солнечной (там уже есть закладной камень). Первоначально она должна была представлять собой группу моряков под лавровым венком, но потом от этой идеи отказались. Авторским коллективом был создан другой макет — под огромной толщей воды, над которой парит чайка, в рубке стоят представители всех специальностей на подводной лодке — от командира до связиста. «Подводники сказали, что всё очень достоверно и утвердили макет. Теперь с помощью специального фонда собирают на его реализацию деньги».
Есть у него и еще одна идея для города — стоящая на пирсе машущая рукой фигура жены моряка с ребенком в матросском костюмчике на руках, небольшая модель которой стоит на полке в мастерской. А возле дома № 70 на улице Ленинградской, там даже место специальное есть, мастер хотел бы поставить памятник деревне Устье в виде камня, над которым парят и сидят чайки, чьи макеты «летают» над мастерской.
Есть задумка и для Андерсенграда, в котром уже стоит стойкий оловянный солдатик из «Гефеста» — летящий на гусе Нильс.
Многое могло бы украсить Сосновый Бор, были бы желание властей и средства на воплощение в жизнь.
«Я приехал в Сосновый бор в 1982 году, уволившись с военно-морского флота. И влюбился в этот красивый город. Единственное, что я хочу, чтобы он становился всё краше и краше», — утверждает Александр Пехтерев. И это возможно!
