Ринад Арибжанов, полковник запаса
Помнится, в журналистскую еще свою бытность собирал материал о мурманском морском отряде внутренних войск. Статья должна была выйти к 23 февраля. Спрашивал тогда и офицеров, и матросов: что значат для них Родина и защита Отечества?
Зацепил ответ командира одного из подразделений капитана второго ранга Дмитрия Грязнова. Простой и в то же время с глубоким смыслом.
— Родина...— задумался он на несколько секунд.— Наша страна... Ну это понятно. Еще этот город, потому что в Отечественную его защищал мой дед. Видишь сопку? За ней дом. Там живет моя семья... И я никому ее в обиду не дам, отбрею любого, кто на нее руку поднимет или память о предках осквернит.
Всегда в строю
— Готов подписаться под словами этого офицера,— говорит мой собеседник — бывший, с 1975 по 1979 годы, командир сосновоборского полка внутренних войск
Александр Петрович Петров, высокий, колоритный, сохранивший, несмотря на возраст, офицерскую выправку и стать полковник в отставке. И по-новгородски, характерно окая, добавляет,— Родина, на мой взгляд,— это то место, к которому привязан. Я вот с новгородчины, там родился и вырос, в небольшой деревне, где жили мои родители. И туда меня всегда тянет. А еще это место, где работал, служил, оставил какой-то добрый след после себя. В 1979 году я получил назначение на вышестоящую должность, переехал в Ленинград. Но, уволившись в запас, вернулся сюда, в Сосновый Бор, прикипел я, как говорится, сердцем к этому городу. А Отечество защищать... Так я всю жизнь этому посвятил, чего рассказывать-то.
Справедливости ради нужно заметить, что, сняв погоны, ветераны этой части остаются, что называется, в строю. Подтверждением тому является тот факт, что среди знакомых многих сосновоборцев наверняка найдется бывший военнослужащий вэвэшного полка. Да и Александр Петрович, например, по сей день руководит отделом режима НИТИ.
Его коллега подполковник в отставке
Виктор Николаевич Горюшко, другой мой собеседник, еще одно яркое свидетельство тому, что ветераны ВВ, даже уйдя в запас, продолжают оберегать наш покой, только уже переодевшись в цивильное. Виктор Николаевич, который командовал частью с 1984 по 1994 год, сейчас возглавляет сосновоборский филиал ФГУП «Атом-охрана». Невысокого роста, крепкий, жилистый (в чем я убедился по силе рукопожатия на прощание), немногословный офицер вселяет уверенность: враг не пройдет.
— На нашу долю, я имею в виду и своих сослуживцев, да и всех, кто носил погоны в конце 1980-х — начале 1990-х, выпало непростое время,— говорит Виктор Николаевич.— Перестройка, реформы, экстремизм на юге страны, развал Союза. Напряженный был период. Кстати, у нас тогда из части никто не ушел. А ведь почти везде в 1992-м солдаты бежали туда, откуда были призваны, в ставшие враз самостоятельными республики. Наши бойцы хорошо понимали цену срыва выполнения задач, которые перед нами стояли и стоят.
Вы вот все просите рассказать о чем-нибудь таком героическом. А за те десять лет, что я командовал частью, ничего такого вроде и не произошло. Просто шла плановая работа. И это нормально. Я считаю, что высшая оценка нашей службы как раз в том и состоит, что ничего экстраординарного не происходит. Значит, нарушитель, преступник, бандит знает: нечего даже рыпаться, там службу справно несут. Мы ж к неожиданностям всякого рода специально готовились, учения проводили: и сами, и совместные со службой госбезопасности. Во время одних таких учений условным противником у нас были спецы из кагэбэшной группы. Настоящие профи пытались проникнуть на объект. Но наши солдаты-срочники задержали их и обезвредили. А что до реальных нарушителей, то уже после увольнения в запас, когда возглавил филиал «Атом-охраны», пришлось задерживать яхту иностранную, которая каким-то чудом мимо пограничников прошла и к ЛАЭС приблизилась; «зеленых» блокировать, которые пытались вроде как пикетировать станцию.
Конечно, найдутся те, кто, прочитав эти строки, скажет, мол, о чем речь: ЛАЭС, НИТИ... Разве можно назвать это защитой Родины? Ну, подумаешь, не пустили «зеленых» к станции, задержали рыбака или дайвингиста в запретной зоне. Так-то оно так. Но если бы это были не безобидные экологи да рыбаки... Сценариев развития дальнейших событий, как не сложно догадаться, предостаточно. По некоторым из них даже фильмы поставлены.
Мина на берегу
Для пущей убедительности приведу лишь один пример, о нем в свое время писал журнал внутренних войск «На боевом посту». А рассказал эту историю начальник службы сторожевых катеров сосновоборского полка.
«В 2 часа ночи, проверяя службу войскового наряда, объезжали на машине по берегу акваторию контролируемой зоны. Со стороны залива заметили какое-то движение. Оказалось, аквалангист.
Пловец только что вышел из воды. И шел в направлении водоотводного канала ЛАЭС. Он был одет в водолазный костюм, в руках — пневматическое ружье, нож, два фонаря.
Появление наряда застало его врасплох. Он не ожидал, что в 2 часа ночи его кто-то будет ловить. Пловца задержали. Документов при нем никаких не оказалось. Его передали сотрудникам ФСБ.
После появления в районе непонятных аквалангистов всегда проводятся определенные мероприятия. Враг он, не враг, надо все равно проверить: поставил он там что-то, нет. Или, наоборот, он там что-то снимал. Мы не знаем.
Поэтому решили в светлое время осмотреть то место, где задержали нарушителя еще раз. На следующее утро с представителями УВД вышли на берег. У нас общая протяженность контролируемой зоны — 14 км.
Идем. Смотрю, на каменистом берегу предмет лежит какой-то странный. Подошел поближе — мина. Она вмерзла в землю. Вряд ли ее установил тот самый аквалангист. Скорее всего, ее осенью выбросило, закидало песком и илом. Ее и видно-то не было. А лед пошел, и он как наждачка, ее почистил.
Вызвали специалистов. Они определили, что это мина образца 1909 года, такие выпускались до 1939 года. Крепится, как правило, веревкой или цепью к якорю и плавает близко к поверхности.
То ли цепь отгнила, то ли вообще она давно в море болтается. Здесь, в Копорской губе Финского залива, несколько эсминцев на дне лежат. Вполне возможно, что она с одного из них и приплыла. Да и весь этот район активно минировался и белыми, и красными, и немецкими, и советскими войсками. И на современных картах написано, что район опасен.
Когда мы мину обнаружили, то сразу выставили охрану, вызвали специалистов. Они осмотрели находку, определили, что в ней находится примерно 230 кг взрывчатого вещества. Потом они же ее и обезвредили».
Слава богу, все обошлось. А задумаемся-ка на минуточку, что бы было, если б она прибилась не к берегу, где-то вдали от АЭС, а поближе к станции?..
200 лет на боевом посту
По-моему, спорить бессмысленно, важность охраны объектов — очевидна. За спинами ребят — вэвэшников — город, область и северная столица. Понимали и понимают это и руководители охраняемых объектов, городские власти. Мои собеседники вспомнили о том, как тогдашний начальник СУСа Владимир Николаевич Латий, руководивший возведением ЛАЭС, помогал командиру Петрову строить хозяйственно-бытовые объекты на территории части. А Горюшко тепло отзывался об Анатолии Павловиче Еперине, в то время директоре ЛАЭС, который никогда не забывал выделить семьям офицеров несколько квартир в домах, строящихся для сотрудников станции. Понимали: крепкий тыл, как ничто другое, облегчает непростую солдатскую службу. Может, и незаметную, на первый взгляд, но такую нужную.
Войска, отмечающие в этом году юбилей (27 марта им исполнится 200 лет), стояли и стоят на боевом посту, продолжая оберегать тишину и спокойствие мирных граждан, как было сказано об их предназначении в указе императора Александра-I, которым они и были учреждены.
