ФГУП «НО РАО» — за общественный контроль

В номере «Маяка» от 18 декабря содержится статья «Все о ПЗРО», разбирающая опубликованные в преддверии общественных слушаний материалы предварительной оценки окружающей среды при размещении на территории бывшего «Радона» пункта захоронения радио­активных отходов. В этой статье описаны основные вопросы, продиктованные долгой и, к сожалению, противоречивой историей дискуссий вокруг перспектив размещения в Сосновом Бору данного объекта и перспектив самого города атомщиков в случае его отсутствия.

Редакция издания, как, впрочем, и всегда, основательно подошла к изу­чению материала. Тем важнее, на мой взгляд, ответить на каждый из поставленных в опубликованном материале вопросов.
Во-первых, необходимо обратить внимание на некоторые неточности, а именно, на то, что общественные слушания в прошлом году были отменены не просто по инициативе прошлогодних организаторов ФГУП «Рос РАО» и ФГУП «НО РАО». Их отменили по инициативе Общественного совета Госкорпорации «Рос­атом», рекомендовавшего провести дополнительные геологические исследования на месте сооружения объекта, что и делалось до настоящего времени Национальным оператором по обращению с радиоактивными отходами. Отчет о проведенных исследованиях подготовлен ФГУГП «Гидроспецгеология», был предварительно презентован в ходе прошедшего более полутора месяцев назад в Сосновом Бору общественного форума-диалога и будет представлен в ходе общественных слушаний.
Далее, о Национальном операторе... В статье о нем написано: «созданное в 2012 году при Рос­атоме». Хотелось бы расставить акценты. Федеральное государственное унитарное предприятие «Национальный оператор по обращению с радиоактивными отходами» — это государственное производственно-экологическое предприятие, деятельность которого направлена на создание системы окончательной изоляции накопленных и вновь образующихся в России радиоактивных отходов и, таким образом, исключение рисков их влияния на окружающую среду. Управление им от лица государства осуществляет Госкорпорация «Росатом».
Озвученный в статье блок накопившихся недоумений начинается с вопроса о позволительности увеличения «атомной» нагрузки на Сосновый Бор. Ответ на него прост. ПЗРО на сегодня — единственная возможность реально снизить эту нагрузку через ликвидацию ветхих хранилищ бывшего «Радона», а также за счет размещения в надежном подземном тоннеле РАО, перерабатывающихся и хранящихся на ЛАЭС-1. Будут ли они и дальше перерабатываться и храниться во временных постройках на «Радоне» и ЛАЭС-1 — вопрос, на мой взгляд, и наивный, и риторический. Ответ же, какое хранилище надежнее — временное, поверхностное или капитальное подземное, — на мой взгляд, очевиден.
Часто звучат вопросы о правовой возможности размещения ПЗРО вблизи Финского залива. Не вдаваясь в юридические тонкости, напомню, что менее защищенные и, в отличие от подземного ПЗРО, не рассчитанные на возможное затопление объекты находятся сейчас на поверхности на «Радоне» и на территории бывшей ЛАЭС. Законно, как вы думаете?
При этом хочу подчеркнуть, что ПЗРО, в отличие от находящихся наверху комплексов переработки РАО, не осуществляет производственной деятельности. Он лишь принимает и размещает на многовековую (300 лет) изоляцию упакованные по установленным правилам радиоактивные отходы.
Близость Санкт-Петербурга? Любая самая немыслимая авария на территории такого объекта не может выйти за пределы его так называемой «производственной площадки» (об отсутствии производственных процессов на территории ПЗРО читай выше).
О геологической изученности площадки вы можете прочитать в начале статьи, добавлю лишь, что нормы при проектировании этого непроизводственного объекта будут не менее жесткими, чем при проектировании ЛАЭС-2.
Не окажет ли ПЗРО влияние на выше — и нижерасположенные водоносные горизонты? Ответ на этот вопрос — нет, и он содержится в материалах предварительной ОВОС. Обращаю лишь внимание читателя, что расположенный ниже пласта котлинских глин горизонт не является питьевым. При этом до обоих этих горизонтов (выше- и нижерасположенных) не менее 30 метров (примерно 12-этажный дом).
Следующий вопрос: «Каковым будет совокупное комплексное воздействие всех объектов атомной промышленности на окружающую среду?» Ответ: оно снизится за счет надежной изоляции лежащих сегодня на поверхности в городе более 100 тысяч кубических метров РАО.
«Не опасно ли столь близкое расположение подземного тоннеля ПЗРО к ЛАЭС-2 и НИТИ?» Развернутый ответ будет в проекте. Краткий — конечно, нет. Для сравнения, средняя глубина залегания метрополитена в Санкт-Петербурге — 60 метров (24-этажный дом). Она равна глубине залегания ПЗРО. При этом эксплуатация метро предполагает высокие вибрационные нагрузки и, как следствие, сейсмическую активность на поверхности. ПЗРО же находится в состоянии покоя и никак не влияет на находящиеся на поверхности объекты. После закрытия все полости пункта изоляции РАО будут вообще заполнены глинистым материалом — бентонитом — и станут с насчитывающим 600 миллионов лет котлинским глиняным массивом единым целым.
Не помешают ли предприятия атомного комплекса друг другу в работе, в том числе — с учетом возможных аварий на любом из них? Этот вопрос необходимо обратить к находящимся на поверхности производственным объектам, а не к подземному складу, спроектированному под землей для максимальной безопасности от любого, даже трудновообразимого здесь внешнего воздействия, вплоть до многокилотонных взрывов на поверхности или полного затопления Балтикой.
Кроме того, в материале, в частности, ставится под сомнение тезис о привлечении при строительстве и эксплуатации ПЗРО большого количества высококвалифицированных кадров. Этот тезис противопоставляется другой фразе из ОВОС о том, что персонал при эксплуатации первой очереди составит 30 человек. Конечно, эксплуатация объекта, в отличие от его строительства,— технология малолюдная. Но объект даст чрезвычайно позитивный косвенный эффект для занятости в Сосновом Бору — сделает возможным не просто долговременную консервацию, а реальный вывод из эксплуатации блоков ЛАЭС-1, где как раз и будет задействовано большое количество специалистов.
Остается самый важный вопрос — невозможность поступления РАО из других регионов страны. Но он — не к ПЗРО и не к Национальному оператору, исполняющему по закону и по поручениям Правительства РФ экологический проект национального масштаба. Он, на мой взгляд, к ответственным общественным силам города и Ленинградской области, желающим установить надежные механизмы общественного контроля, без которых потенциально опасна любая и экономическая, и экологическая инициатива. ФГУП «НО РАО» — за общественный контроль.

Никита Медянцев, руководитель Центра по связям с общественностью ФГУП «НО РАО»