Она не держала в руках оружия, не перевязывала раненых бойцов на поле боя... Она — житель блокадного Ленинграда. Сегодня Зоя Игнатьевна Каширина вспоминает военное лихолетье как муки адовы.
— Мне не было еще и 17 лет, как началась война. В сентябре, вместо занятий в школе, я копала противотанковые рвы. В декабре от голода и холода умерли мои родители, и я осталась одна. До весны помогала взрослым вывозить трупы людей на кладбище. Этот кошмар закончился в мае, когда меня взяли в бригаду, которая сажала и выращивала овощи для госпиталей и больниц.
А летом я поступила работать в литейный цех завода «Лепсе», он выпускал военную продукцию. Немцы разбомбили дом, где была наша квартира. Узнав об этом, мастер предложил мне жить в цеху.
Пережила блокаду, день ее снятия, как могли, отметили в цеху. Плакали. И сегодня, вспоминая те дни, я плачу.
В 1944 году нас, 400 девчат, привезли на лесозаготовки в Старокалищенский лесопункт Ораниенбаумского леспромхоза. Мы жили в землянках, работали без выходных по 10-11 часов. Вот такие мы были.
Сейчас Зоя Игнатьевна живет в нашем городе, она передала в редакцию свою фотографию 1945 года.
