Вход
Войти как пользователь
Вы можете войти на сайт, если вы зарегистрированы на одном из этих сервисов:
Регистрация
Зарегистрироваться
Логин (мин. 3 символа):*
Email:*
Номер телефона:*
Пароль:*
Подтверждение пароля:*
Имя:*
Защита от автоматической регистрации
CAPTCHA
Введите слово на картинке:*

Пароль должен быть не менее 6 символов длиной.

*Поля, обязательные для заполнения.

icon

Войти

|
Регистрация
logo

«Мой робкий взгляд ту же грусть найдёт в твоем...»

Они были незнакомы, но отрочество у них было общее — блокадное

Наталья Козарезова
26.01.2015  -  00:00

Они не были тогда знакомы, эти, по сути еще дети. Зое было пятнадцать. Когда началась война, она только закончила седьмой класс 5-й средней школы Красногвардейского района. Блокада Ленинграда с ее нормой — 125 граммов хлеба для иждивенцев — заставила пойти в ремесленное училище, встать к станку, чтобы получать 250 граммов — не хлеба, самой жизни.

Днем она с одноклассниками обтачивала снаряды и мины на заводе, а вечером ребята находили силы гасить зажигательные бомбы на крышах, собирать на улицах покойников, возить невскую воду тем, кто уже не может встать. Жить приходилось в комнатке при школе, где мама работала завхозом — дом разбомбили уже в первые дни сентября.

«Это была наша обыденная жизнь»,— вспоминает Зоя Константиновна.
В это время на Васильевском острове жил такой же «обыденной» блокадной жизнью ее будущий муж — Юрий Александрович Ермошин. Ему было тяжелей — ученикам 6-й артиллерийской спецшколы (аналога суворовского училища) не полагалось рабочего пайка, только 125 граммов хлеба. Но шестнадцатилетние ребята в форме во главе с офицером патрулировали улицы города, задерживая подававших сигналы врагу диверсантов, гасили «зажигалки» на крышах в составе отряда ПВО. «Пока бомба не разгорелась, её нужно бросить в бочку с водой, а если не успевали — тушили песком»,— вспоминает блокадник. Зимой ребята начали умирать от голода, один умер прямо на глазах у Юры.
В феврале 42-го юношу эвакуировали. Прежде чем отправить учиться в Смоленское артиллерийское училище, где он, в августе 43-го получит лейтенантские погоны, истощенного парня пришлось долго лечить в госпитале.
Зоя эвакуации так и не дождалась. Зимой 42-го года ее с другими ребятами из ремесленного училища привезли на берег Ладожского озера для отправки на «большую землю». И... бросили. Начальство получило паек на детей и уехало без них. «Жулики — они во все времена бывают» — вздыхает Зоя Константиновна. Подростки переночевали в каком-то сарае, а утром отправились обратно в город. Пешком.
Уже весной, пока они с мамой ждали погрузки на баржу, только отошедшая от берега другая баржа взлетела на воздух от попадания бомбы. Отправку отменили.
Зоя и Юрий встретились уже после войны — на Ленинградской мелиоративной фабрике. Она — бухгалтер, красавица. Он — прораб, фронтовик, прошедший страшную Курскую дугу, освобождавший Орел, Брянск, Витебск, Кенигсберг и Пиллау. Голова, нога, грудь повреждены осколками, на душе другие шрамы — как забыть сожженные дотла деревни с черными остовами уцелевших труб? Война пополнила его грудь орденами и медалями «За отвагу» и «За оборону Ленинграда».
Медаль за «Оборону Ленинграда» есть и у Зои Константиновны. Их общие награды заботливо помещены в рамочку на стене. С каждым годом общего у них становилось больше: адресов городов и «почтовых ящиков», где жили и работали; друзей; коллег; родных имен (у супругов две дочери, шесть внуков, четыре правнучки). Многое изменилось за это время. Только любовь осталась неизменной. «Мне грустно, милый мой, с тобой расставаться вдруг — читает, как и 64 года назад, стихи своей любимой Юрий Александрович.— Так пусть мой робкий взгляд ту же грусть прочтет в твоем. И пусть на этот раз нас рассвет найдет вдвоем!».

Наталья Козарезова


* * *

Первый день войны
Зоя Константиновна:
22 июня пришли повестки отцу и дяде. А нам, школьникам, интерес­но было: дежурство организовали, противогазы надели. Зато, когда первый раз под бомбежку попали, перепугались до смерти, сбились в кружок и головы спрятали. А потом — ничего, стали жить.

Юрий Александрович: Мы были в лагерях под Лугой, когда во время ночного дежурства поймали по радиоприемнику передачу на английском языке, в которой говорилось, что немцы бомбят Советский Союз. Побежали, всех разбудили. Уже в пять часов утра все были одеты, потом нас построили и объявили о начале  войны. Всех, кто был старше 17 лет, мобилизовали, а с нас, шестнадцатилетних, заявления в военкомат не взяли.


* * *

22 января Юрию Александровичу Ермошину исполнилось 90 лет

  • Поделитесь:
Яндекс.Метрика