Пароль должен быть не менее 6 символов длиной.
*Поля, обязательные для заполнения.
Его отец, Михаил Данилович Мясников, встретил Великую Отечественную войну на границе. Он охранял государственную границу СССР на Северном Сахалине, потом на реке Амур. С 1944 года служил в Ракверевском погранотряде в Эстонии (к которому относились и наши погранзаставы), командиром которого был Герой Советского Союза Стародубцев. В Эстонии Михаил Данилович и встретил с семьей — женой и двумя сыновьями — День Победы. Затем он был направлен на службу в наши места. И приехал на погранзаставу в Ручьи (в/ч 2345"И») в начале 1947 года.
«2 февраля 1947 года наша простреленная в нескольких местах полуторка привезла нас в местность, называемую Калище, на погранзаставу в деревню Ручьи, где сейчас находится город Сосновый Бор. Пока добирались до Калищ, снег лепил вовсю. Дворники на стекле не работали. Перегнувшись через кабину, папа с двумя автоматчиками, предоставленными для охраны, протирал ветровое стекло. А в кабине полуторки 4 человека: водитель, мама, мой старший брат Геннадий и я. И так ехали неделю, преодолевая снежные заносы.
На фото: Михаил Мясников с семьей, 1947 год, погранзастава в Ручьях
Местное население очень хорошо относилось к пограничникам. Тогда говорили: «Границу охраняет весь наш народ».
Молодежь приходила на заставу поиграть в футбол, в волейбол. Семьи шли посмотреть новый кинофильм, который из отряда привозила полуторка-передвижка, работающая на дровах от двух газогенераторов. Почти полкузова было забито чурками — это топливо для мотора. Смотрели фильмы: «Зоя», «Радуга», «Секретная миссия», «Алитет уходит в горы», «Поезд идет на Дальний Восток»… Появились и первые цветные фильмы: «Кавалер Золотой Звезды», «Застава в горах», «Смелые люди», «Кубанские казаки», «Падение Берлина».
Моя мама, Мария Федоровна, руководила самодеятельностью. Пограничники с большим желанием участвовали в репетициях и выступлениях на заставе и в прибрежных деревенских клубах. В репертуарах были короткие спектакли, песни, частушки, пляски. В моде были песни из репертуара К. И. Шульженко, появилась красивая песня «Летят перелетные птицы», о ней говорили, что она якобы потом была запрещена. В ходу было исполнение песни «Марш демократической молодежи» — с этой песни в основном и начинались концерты.
Один раз в год приезжали профессиональные артисты — ансамбль пограничного округа. Он давал концерт на заставе или в большом клубе деревни Устье, или прямо на открытой местности на поляне. Это было радостью для всех жителей округи. Два раза в год приезжали артисты Ленконцерта.
Начиналась эпоха холодной войны. С иностранных коммерческих судов, идущих в порт Ленинград, после войны запускались разведывательные шары. Их было много. Еще больше было тонкой алюминиевой ленты, наклеенной на бумагу, шириной около 13 мм. Сотнями килограммов лента сбрасывалась с этих шаров (а может быть и с самолетов). Эта лента создавала активные помехи на наших локаторных станциях и маскировала полет шаров. Сосны всего южного побережья были увешаны ею. Целые ворохи ленты плавали в заливе, затем ее прибивало к берегу и мы украшали ею новогодние елки.
В каждой деревне побережья стояло отделение прожектористов, потом появились прожектора и на заставах. Нам, мальчишкам, особенно нравилось смотреть ночью на скрещивающиеся лучи прожекторов, ищущих воздушную цель. И мы уже точно могли определить — из какой деревни или заставы они светят.
Застава снабжалась сухим картофелем, морковью, свеклой, луком. Впоследствии отец добился выделения земли для подсобного хозяйства заставы. Своей картошкой застава себя обеспечила. Добровольцы, организуемые родителями, шли на Липовское болото (с гармошкой и песнями) и запасались на зиму клюквой.
В сентябре 1949 года в день, когда я пошел в первый класс, погиб пограничник с нашей заставы сержант Михаил Белокуров. Он прошел всю войну, а пограничников, как и саперов, демобилизовали только спустя пять лет после войны. Он был на причале № 6 в Устье, гремела сильная осенняя гроза. Ему позвонил дежурный по пограничной комендатуре из поселка Старое Калище. Михаил взял трубку и… упал замертво. В линии навелось высокое грозовое напряжение. Хоронили его жители всех деревень, они хорошо знали каждого нашего солдата. Воины его отделения шли в почетном карауле и дали прощальный воинский салют у его могилы. Родственников у него не было, все погибли во время войны. Я всегда 9 мая приношу цветы к Мише. Рядом с кладбищем находится Сосновоборский Городской музей. Как у старожила, работники музея спросили у меня, когда появилось первое захоронение на этом воинском кладбище. Это и было первое захоронение.
А в 1950 году здесь сделали первое общее перезахоронение воинов из братской могилы, которая находилась в лесу по дороге от Устье на заставу. От дороги она была метрах в ста на небольшом островке сухой земли среди болота. При эксгумации я тоже присутствовал. Помню, что бинты еще сохранили белизну. Там лежало 4 человека. Среди них была одна женщина — это можно было понять по длинным волосам. Затем с Воронки на телеге привезли тело моряка в офицерском кителе. Я видел его лицо, оно было черное. Под залп воинского салюта эти останки наших защитников положили в первую общую могилу. Так появилось мемориальное захоронение в Устье.
Еще один трагический эпизод. Однажды на заставу прибежала женщина: «Данилыч, помоги, спаси наших рыбаков, там, на льдине и мой муж». Как обычно, колхозные бригады на санях уезжали на лед ловить салаку. Внезапно поднялся сильный ветер от берега, появилась трещина во льду и человек 10 не успели перепрыгнуть через нее, и их быстро уносило в залив.
Отец сразу сообщил об этом в погранкомендатуру и побежал на военно-морской дальномерный пост, находящийся в полукилометре от заставы. Я увязался за отцом и поднялся на бетонную вышку. Через сильную оптику с линкора, установленную на дальномере, я увидел обреченных людей, они все махали руками, прощаясь с берегом, с родными, с жизнью. Они уходили в вечность. Плавсредств на заставе не было, да и не дойти 20 километров через поля льда и торосов до этой трещины. Вертолетов, аэросаней в районе не было, не было и связи с бригадами на льду. Не было и службы спасения. Это была большая трагедия в деревнях Липово и Ручьи. У кого-то не стало отца, у кого-то и матери.
В начале марта 1953 года ранним утром на заставу прибежал наш сосед, заместитель начальника заставы старший лейтенант Валентин Русинов: «Сталин при смерти!». Для всех это было большой неожиданностью. В деревне я не видел и не сказал бы, что кто-то рад был его уходу. «Ну кто его может заменить? Некому. И как будем жить без него?». Плакали как по родному. В день похорон долго гудели гудки всех заводов, паровозов и пароходов по всей стране.
Спустя некоторое время после смерти Сталина министр госбезопасности Л. Берия издает срочное распоряжение — отменить все пограничные зоны и, соответственно, снять все особые меры по въезду в эти зоны. Не могу сейчас сказать, почему до отца этот приказ своевременно не дошел. И его наряд задержал одного человека, въехавшего в погранзону без документов. Отец получил выговор по партийной части, который так и не был снят до конца его жизни. Да в те годы по Уставу партии и не было требования через год рассматривать вопрос о снятии взысканий. В декабре 1953 года отец был уволен в запас в возрасте 40 лет. Прощай застава, где я в 11 лет, можно сказать, прошел курс молодого бойца. На стрельбище я свободно выполнял упражнение из винтовки (стрельба лежа на 300 метров) и из автомата ППШ, с перебежками поражал цель на расстоянии 200 метров. Старшина заставы втайне от отца давал пару раз метнуть гранату из укрытия. Мог скакать на лошади в седле и без седла. Помогал повозочному купать лошадей в заливе, ходил с ним в ночное. Научился ориентироваться по местности, хождению по азимуту. Довелось один раз управлять катером и прожектором. Не было предела моей радости!
Теперь перед семьей встал вопрос места дальнейшего проживания уволенному в запас отцу и имеющему достаточный срок выслуги для предоставления жилья. Предложили в городе Ломоносове одну комнату в полуразрушенном старом деревянном доме без печки и без полов.
Родители решили снять комнату в деревне Устье и строиться самостоятельно. Через 2,5 года, как только сошел снег, в мае 1956 года переехали в свой еще недостроенный деревянный дом, без потолка, без рам и опять без печки. Денег на строительство не хватало, хоть родители, как и раньше, продолжали работать. Да и в магазинах можно было купить из инструментов только топор, колун, лопату и пилу. Об электроинструменте и не мечтали, и не видали. Так же и со стройматериалами. Приходилось на рейсовом автобусе возить из Ломоносова толь.
В 1957 год в нашей местности объявили о готовящемся строительстве ГРЭС-16. Отец был взят на работу инспектором отдела кадров. Управление было в поселке Старое Калище. Спустя некоторое время было объявлено, что будет строиться атомная станция — ЛАЭС. Первых строителей-комсомольцев принимал на работу и оформлял мой отец. Сначала летом они жили в палаточном городке на берегу реки Коваш. Затем к зиме они построили рядом несколько одноэтажных бараков. Одновременно начали вести каменное строительство, создавая город Сосновый Бор.
Мои родители так и остались жить в Сосновом Бору, они похоронены в Устье».
На фото: автор воспоминаний Вячеслав Мясников
Читайте также:
Г. СОСНОВЫЙ БОР 29.11.2024 - 03:50
