Певец, поющий сердцем. Настоящую музыку любви подарит Сосновом Бору Методие Бужор

Зима — время любви, волшебства и настоящей музыки! Время, когда даже природа начинает все с чистого белого листа. 26 февраля в ДК «Строитель» обладатель удивительного голоса Методие Бужор представит зрителям программу «Отражение». Эти песни помогут зрителям по-новому взглянуть на себя, отношения, близких людей — ведь все это песни о любви. А что как не любовь раскрывает нас с новых и новых сторон. Люди, пришедшие на такой праздник души, сами того не осознавая, попадают в водоворот чарующей музыки, на время говорят «до свидания» обыденной жизни, и становятся отражением палитры эмоций Маэстро Методие Бужора.

Певец, поющий сердцем. Настоящую музыку любви подарит Сосновом Бору Методие Бужор

«Певец, поющий сердцем» — так охарактеризовал Методие Бужора мэтр советской эстрады Муслим Магомаев. Судьбоносная встреча с великим артистом в 2007 году повлияла на решение молодого оперного певца, успешно выступавшего в постановках Михайловского театра в Санкт-Петербурге и Лейпцигской оперы, серьезно заняться своей эстрадной карьерой. И сегодня благодаря незабываемому бархатному баритону Бужора, любимые миллионами песни «Синяя вечность», «Скажите, девушки, подружке вашей…», «Верни мне музыку», «Эхо любви «и другие остаются не менее популярными и рейтинговыми, чем много лет назад.

Народная любовь к Методие в России пришла после проекта «Голос» (наставником стал Александр Градский). Уже после первых выпусков шоу его имя для многих зрителей стало синонимом идеального мужского вокала. Дальнейшей стремительной популярности певца способствовало участие в рейтинговых телевизионных проектах «Достояние Республики» и «Две звезды» на Первом канале.

Сегодня Методие Бужор рассказал о себе и о музыке в интервью специально для читателей «Маяка».

— Методие, ваш стремительный музыкальный взлет впечатляет: опера, эстрадная песня, тысячи поклонников, разные города и страны… Были ли какие-то особые музыкальные предпосылки в вашей семье и жизни для этого пути?

— У нас в семье были все поющие. Мы всегда пели дома вечерами, и когда ездили в деревню. И папа, и мама пели неплохо, даже для любителей, а нам, четырем сыновьям, передалось самое лучшее, что у них было. Отец, в свое время, будучи инженером, через самодеятельность попал в певцы, он даже выступал на сцене Большого театра во время какого-то фестиваля. Так что по линии песни, наверное, я больше в него пошел. Своих родителей я часто незримо ощущаю в зале…

Конкретный момент, который направил меня по этому пути, был такой. Я тогда занимался совсем другим видом деятельности, никак не связанным с искусством (учился в сельхозакадемии). И нас с братом пригласили на день рождения нашего приятеля, который учился в Консерватории. Мы подготовили песню, услышав которую, наш друг настоял, что нам обязательно надо пройти прослушивание в школе академического пения. И на прослушивании нам сказали: «у вас есть голоса, вы должны петь». Так пришло решение поступать в музыкальную академию… Кстати, у моих братьев голоса не меньше чем у меня, но они выбрали другие пути, и у каждого своя хорошая жизнь.

— Опера и классическая эстрадная песня — это две разные жизни. Почему в итоге вы выбрали второе? Решающей стала встреча с Магомаевым, или вы все равно двигались в этом направлении?

— На самом деле, не такие уж разные, все это похоже. Многогранность искусства заключается в том, что можно быть и оперным певцом, и эстрадным певцом, и драматическим актером. Но по сути ты всем этим являешь себя в искусстве. Конечно, есть отличия. Но самое важное объединяющее, на мой взгляд, это публика. Что в оперном, что в эстрадном плане. Если бы не было публики, не стоило бы, наверное, ничем таким заниматься.

Но я бы не сказал, что я забыл оперу. Это спорный вопрос. Как и Юрий Гуляев, как и Муслим Магомаев — они в определенное время тоже ушли на эстраду, но потом все равно возвращались в оперу. Времена меняются… Ну, вот, к примеру, есть осень, весна, лето, а горы остаются навсегда — у них красота вечная. Классическое пение для меня сродни с чем-то таким фундаментальным, что не поддается влиянию и воздействиям.

В последние годы режиссеры и актеры в опере много экспериментируют поисках нового, и не все эти эксперименты для меня были приемлемы, выводили из душевного равновесия. И я ушел в эстраду — именно в классическую эстраду, потому что, на мой взгляд, это было настоящее. Но, тем не менее, я скучаю очень сильно по опере. С большим интересом слежу за мировыми тенденциями. Сейчас все возвращается: поэкспериментировали, все, что можно было, попробовали, и поняли, что лучше классики ничего нет. Я, безусловно, еще вернусь в оперу. Не знаю, когда это будет, но это будет. Я не отложил клавиры глубоко в ящик. Наоборот.

Встреча с Магомаевым была, конечно, решающей. Потому что получить одобрение такого мэтра, это многого стоит. А у меня были сомнения. Всегда должен быть такой «ветер в парусах», чтобы корабль поплыл. И Магомаев дал мне вот этот толчок своим одобрением, положительным отзывом.

Конечно, путь это нелегкий. Ведь просто одобрения мэтра недостаточно. Это не единственный козырь, который открывает тебе все двери. Но, безусловно, я работаю для тех слушателей, которые любят и любили то искусство, которое делали Магомаев, Гуляев, Мартынов, Ободзинский и другие талантливые певцы. Публика ждет исполнителей такого ранга, чтобы смогли донести то, что делали те певцы. И когда я пою сейчас, я стараюсь сохранить самую суть такого исполнения. Многие пытаются переделывать те песни в современных тенденциях. Но это уже не то, это уже получается не мед, а какой-то тростниковый сахар. А ценен настоящий мед.

— Вы участвовали в нескольких телепроектах, за которыми следила вся страна: «Достояние Республики», «Две звезды», «Голос». Какой особенно запомнился вам? В проекте «Голос» Александр Градский в 2012 году доверил выбор судьбе, и монетка упала не в вашу пользу. В результате повернулась ли та монета к вам «орлом» или осталась странным эпизодом?

— На тот момент всё было интересно, потому что телевидение — это особый мир, он соединяет в себе дух кино и шоу-бизнеса. То, что делают телевизионщики, для меня было открытием. Потому что на площадке одно ощущение, а когда ты смотришь потом это по телевизору, то понимаешь, что они делают волшебство. В первую очередь, конечно, заслуга операторов. И огромная работа многих служб, которые участвуют в съемках. Для меня самого телевидение — это умение работать с камерой. Мне потом это очень помогло на больших концертах, когда перед тобой стоит камера, и ты понимаешь, что на другой стороне не один человек, а миллионы людей.

Телевизионные проекты дают очень много, в них надо всегда участвовать.

Нельзя сказать, что из-за брошенной монеты я потерял свою публику. Наоборот! Это отозвалось обратной волной. И было очень много достойных концертов, много городов. Что нас не убивает, то делает нас сильнее.

— Что для вас популярность? Обязывает ли она к чему-либо?

— Мне как-то повезло: мои поклонники, они не фанаты. Как оказалось, с ними очень приятно общаться после концертов. Есть поклонники, с которыми я общаюсь уже столько лет, сколько я в эстраде. Мне интересно их мнение о том, что я делаю. Артисту нужна такая поддержка. Ведь если ты не нужен, ты гаснешь. Это как огонь. Мои поклонники меня вдохновляют, я преклоняюсь перед ними. Вот недавно было — в мороз меня встречали цветущими пионами. Они знают, что моя фамилия Бужор переводится как пион. Я говорю — откуда вы взяли пионы в такое время, в декабре, когда у нас в Питере минус 20?.. Огромное им за это спасибо!

— Вам, как человеку, родившемуся на юге, питерский климат, наверное, нелегко переносить?

— Я без солнца не могу, переношу его отсутствие очень-очень тяжело. Но у нас загородный дом, и это облегчает жизнь. Конечно, в наше нелегкое пандемическое время мне лета не хватает. Раньше я мог позволять себе зимой ездить в южные страны. Сейчас приходится находить замену. И у меня замена эта сейчас есть, самая лучшая замена — это двое маленьких детей — Катюша и Андрюша, это мое всё, это два моих солнца.

Но, если объективно, то когда на небе солнце, я становлюсь совершенно другим человеком.

— Есть ли у вас любимые песни?

— Слово «любимые» это не то. Ведь если каждый день петь одну и ту же песню, ты от нее устаешь. Есть песни, которые я любил 5-7 лет назад, я стараюсь не повторять их часто. Есть песни, которые характеризуют меня — мои визитные карточки. Безусловно, такой визитной карточкой является «Синяя вечность» из Магомаевского репертуара. Каждый раз, исполняя ее, я пытаюсь найти какой-то оттенок, какое-то вдохновляющее мгновенье, такую своеобразную «точку взрыва». Это может быть соло трубы, которая играет, вдохновляет на полет. Это могут быть какие-то паузы…

Многое зависит от того, в каком состоянии ты находишься во время исполнения. Если ты на позитиве, это тебя окрыляет. Если ты в печали, если есть какая-то боль, это тоже выражается в исполнении. У каждой песни свой образ, своя одежда. Поэтому не могу сказать, что у меня есть любимая песня. У всех свое место в моем сердце.

— Что вдохновляет вас на позитивный настрой? Есть ли «волшебный» рецепт, который перед концертом придает бодрость, силы, улучшает настроение?

— Есть такой волшебный напиток, называется кофе. Я его люблю именно перед концертом. Кофе вызывает у меня волшебное состояние. Почему? Может, потому что это напиток солнечных стран, где люди поют? В Германии, во Франции, в Мариинке — везде я выпивал кофе, и он мне поднимал настроение физически. А эмоционально — важно, чтобы певец перед выходом имел положительные эмоции. Я научился сам себя настраивать. И самый лучший настрой — когда я прихожу и слышу: зал уже полон. И первые ноты очень важны — начинается сказка, большое искусство, все плохое осталось позади. Ты улетаешь куда-то, соединяешься с публикой. Им нужна моя энергетика, а мне нужна их.

Состояние артиста зависит от многих составляющих и в первую очередь от звукорежиссера. Это половина успеха артиста. Он создает общую картину. Мой звукорежиссер Сергей Наветный меня знает много лет. Он чувствует мое состояние и в соответствии с этим ведет концерт. Я преклоняюсь перед работой всех людей, которые создают концерты — музыканты, звукорежиссер, всех, кто вместе формирует «картину» — артиста, которого видят зрители.

— Многие отмечают ваши спортивность и прекрасный внешний вид. Как вы поддерживаете это состояние?

— Думаю, мы пошли в родителей, они были такими, и мы все четыре брата такие. Но конечно за телом нужно следить, занимаюсь плаванием, фитнесом. Здоровье нужно беречь и уважать. Поэтому призываю всех людей следить за своим здоровьем. Если где-то что-то заболело, нужно подредактировать. Надо периодически делать своему телу «техническое обслуживание», и оно будет нам благодарным, и мы будем радоваться жизни.

— Творческие люди нередко имеют много талантов и увлечений. У вас есть увлечения помимо музыки или специальности, кроме музыкальной?

— По первой профессии я биолог-ветеринар. Еще — краснодеревщик. Сейчас, когда началась пандемия, живу за городом и увлекся ландшафтным дизайном. Это такое философское хобби, замечательное занятие, которое требует терпения и сосредоточенности. Мне радостно видеть на своем участке плоды своих трудов. Некоторые мои коллеги ушли в депрессию во время пандемии, а я нашел вот такое хобби, и у меня много планов, проектов. Одно другому не мешает. Образы, которые я вижу в природе, помогают мне в искусстве.

— С каким репертуаром вы едете в Сосновый Бор? Будут ли какие-то особые сюрпризы?

— Люди, которые идут на мои концерты, знают, что я пою. Я не буду их разочаровывать. Знаю, что в Сосновом Бору замечательная изысканная публика. Я буду петь классический репертуар. Может быть, будет что-то старое, чего я давно не исполнял, и это будет сюрпризом. И песни Магомаева, конечно, будут.

Огромное спасибо всем, кто в наше нелегкое время организовал этот концерт. Дай бог, чтобы все болезни остались в прошлом. Кстати, искусство — это тоже некая терапия, многие выздоравливают, слушая хорошую музыку. Я с большим нетерпением жду концерта, потому что скучаю по общению со своей публикой, по неповторимым моментам взлета. Желаю всем быть здоровыми, не падать духом, и приглашаю на встречу. Надеюсь, что концерт будет очень добрым.