В. Федоров
Федоров не переносит разговоров о том, что он был любимым учеником и соратником легендарного руководителя строительства ЛАЭС-1 Ивана Ивановича Семыкина. Пожалуй, во всем всемогущем и всесильном Минсредмаше не было второго такого начальника стройки, не имевшего вузовского диплома.
Но и министр, и ЦК партии, утверждавшие на эту должность Семыкина, не сочли это великим грехом и препятствием. Не подвел он, когда создавали самую мощную по тем временам Ленинградскую АЭС. Золотую Звезду Героя вручили. А потом и новое задание дали — возвести на границе Литвы и Белоруссии еще более богатырскую атомную станцию, где каждый энергоблок был в полтора раза сильнее, чем на ЛАЭС.
И. Семыкин
Так почему же, вспоминая Семыкина, который там, в Литве, так надорвал свое сердце, что расстался с жизнью, непременно говорят и о Федорове?
Есть тому причина. Есть! А Вячеслав Михайлович хмурится, не любит говорить на эту тему.
— Не был я ни «придворным» Семыкина, ни его любимчиком, но не стану скрывать, что ценил и уважал его за ум, за эрудицию, которой способен похвастать не каждый дипломированный ученый; за то, что на лету схватывает твою мысль и тут же ее развивает. И за то, что бредовые идеи твои или еще кого-нибудь начисто разбивал так, что потом неделю ходишь мимо и стараешься в его сторону не глядеть. Стыдно... Инженер ведь, а сморозил глупость настоящую...
Есть в Воронежской области знаменитая узловая железнодорожная станция Лиски, до Дона рукой подать. Вот там-то и жили Михаил Карпович и Анастасия Дмитриевна Федоровы. Там и пятерых детей вырастили. А сами никаких особых чинов не имели. Отец — комендантствовал в военном госпитале, а мать там же была медсестрой.
Но есть что-то символичное в дне рождения Вячеслава. Появился он на свет в День строителя. Федорову нравилось строить. Ему еще и десяти лет не было, как батя стал брать с собой переделывать старую помещичью усадьбу, а заодно и достраивать свой собственный дом. Стоит ли тут удивляться, что после школы Слава выбрал себе профессию инженера-строителя, в Харьков поехал учиться в 63-м и факультет выбрал самый подходящий, по его понятиям,— стальных и железобетонных конструкций.
Выпускников в Харьковском ИСИ отбирал для работы в Атомграде на берегу Финского залива заместитель начальника отдела кадров Северного управления строительства Николай Степанович Минин.
— В Сосновом Бору трудиться будете. Что за город? Да еще совсем новый, только строится. И будет там самая мощная атомная электростанция...
В СМУ-1, которое было главным подразделением стройки, возводящей ЛАЭС, мастер Федоров попал на участок Бориса Андреевича Долгова.
— Ты про Семыкина обещал рассказать...— напоминаю Федорову.
— Не забыл. Я приехал на стройку 30 июля 1968 года, а наша с ним первая встреча произошла в конце августа. Были, видать, у него другие дела, чем знакомство с новым мастером. Я его знать не знаю. Мы бетон принимаем, сливаем кривым лотком. Идет какой-то грузный, осанистый мужик. Смотрит, что мы делаем.
— Кто мастер? — спрашивает.
— Я, ваше благородие! Чем-то не угодил?
— Какое образование у вас, уважаемый мастер?
— Высшее.
— Начертить такой лоток сможешь?
— Не знаю... Но попробую...
— Получилось?
— Что-то вышло...Только что — не пойму.
— Вот и я не пойму, чем вы занимаетесь, мастера с высшим образованием. Надо чертежом владеть не хуже, чем любым строительным инструментом.
Вроде и отругал, вроде и поучил. Все эпизоды и не упомнишь. Через год на строительство основного 401-го здания прорабом перевел. Учил Семыкин нас уму-разуму: уж ежели взялся за работу, делай так, чтобы никому переделывать не пришлось. И постарайся самых умных конструкторов или проектантов « на крутом повороте обойти»!
У меня примерно так получилось на 3-м блоке. Времени остается — в обрез. А надо еще подводящий канал делать. По проекту — из монолитного бетона. Будешь верен проекту, потеряешь месяца три, если не больше. А каков же другой вариант?
— А мы из сборного монолита соберем!— предложил я Ивану Ивановичу.
— Хорошо подумал?
— Вроде плохо не умею...
— Не хвастайся, всякое бывает! Выкладывай чертежи на стол и зови свою команду!
Знал, что мы не в одиночку соображали. Позвал я начальника ПТО Подковыркина, инженеров Михайлову и Шарафутдинову, объяснили Ивану Ивановичу все, что задумали, и сколько понадобится колонн, плит, прочей премудрости, но зато сколько времени выиграем и срок сдачи не сорвем.
— А с проектантами, с заказчиками советовались?
— Обижаете, товарищ начальник! Мы ведь не под одеялом свои планы вынашивали. Все согласны. Требуется теперь ваше «добро»!
— А меня что же, в ретрограды записать решили?
Меня не раз спрашивали и официально, а бывало за столом, когда хмель голову туманит: «Сколько нас в СМУ-1 было, а вот почему-то именно ты Заслуженным рационализатором СССР стал?»
Какой же тут секрет? Иван Иванович —человек был неуемный, его мозг переполняли смелые и дерзкие идеи и новшества, так и хотел со всеми поделиться. И делился. Но одни мимо ушей пропускали, а другие, вроде меня, за что-то ухватятся и доведут до конца, путное дело сделают. Больше всего посеял светлые мысли в моей голове он, Семыкин. И попали они на благодатную почву, взрыхленную, образно говоря, еще тогда, когда мне 10 лет было.
Что ни год — в конкурсах лучших рационализаторов СУСа почти неизменно первое место мое. Творчеством своим доказывал, что мыслить могу, внедрял, экономил. В 1979 году главным инженером СМУ-1 стал. А людей у нас тогда, знаете, сколько было? Две с половиной тысячи! За пуск первой очереди ЛАЭС орденом Трудового Красного Знамени наградили.
В Чернобыль приехал с первым «сусовским десантом» в мае 1986 года и стал начальником труднейшего строительного района. Мы сразу же в разведку пошли туда, где соединяется разрушенный 4-й блок с уцелевшим 3-м и где надо было разделительную стенку ставить. Со мной там десятки смелых и очень мужественных людей из Соснового Бора были. Всем им в ноги кланяюсь, раз живыми вернулись и что-то ухитрились сделать. И, наверное, неплохо! А уж радиации хватили — каждому на десятерых хватит! За Чернобыль у меня память есть немеркнущая: сотни фотографий и...орден «Знак Почета».Не помню, в каком году, ко всем регалиям прибавилась еще одна — стал я Заслуженным строителем России.
Много лет Федоров руководил акционерной монтажной организацией, вполне самостоятельной и в достатке обеспеченной заказами. Но когда началось сооружение ЛАЭС-2, его призвали под знамя холдинга «Титан-2», доверили техническое руководство работами, которое оно ведет. Где сегодня найти таких специалистов, как Вячеслав Федоров?! Не смогли обойтись без «правой руки» Семыкина. И это вполне объяснимо.
— Иван Иванович для меня образец для подражания, век буду любить его за то, что он людей к жизни приобщал, учил их быть полезными и нужными. Девиз у него такой был: «Делай, как я! Делай еще лучше!» И не обо мне говорить надо бы, а его славить! Особенно теперь, когда мы взялись построить новую ЛАЭС, посильнее действующей!
Карл Рендель