Пароль должен быть не менее 6 символов длиной.
*Поля, обязательные для заполнения.
Не понимала, почему мама не дает ей котлету. Кусочек конины достался случайно — солдаты, выкопавшие из-под снега труп лошади, поделились с гражданскими.
Не понимала, когда сестра Галя кричала на нее: «Не глотай! Соси!». А она все равно заглатывала целиком малюсенькие сухарики, сделанные из «граммиков» — так в блокадном Ленинграде называли пайку в 125 граммов хлеба.
А иногда — очень редко — ей доставался комочек «дуранды» — главного лакомства маленьких блокадников. Вкуснее этих «конфет», склеенных из подсолнечного жмыха, она ничего в жизни не пробовала.
Сирен не боялась — мигом вскакивала с узкой кровати, надевала пальтишко, брала в руки узелок с пожитками — и бегом, в бомбоубежище. Благо, находилось оно рядом, в подвале дома на Кондратьевском проспекте, где они жили на пятом этаже в большой квартире вместе с мамой, папой, бабушкой, старшей сестрой и новорожденным братиком. Тот был тихий и слабый. У мамы молока не было. Как ни старались взрослые ограничивать себя во всем, мальчика спасти не удалось. Умер от голода, не прожив 11 месяцев.
Когда всем домочадцам стало тяжело ходить из-за опухших ног, они перебрались в квартиру на второй этаж, где все жильцы умерли. К бомбоубежищу ближе. Только бабушка категорически не хотела спускаться в подвал, при каждой бомбежке молилась над иконами. «Может быть, именно поэтому наш дом уцелел — задумывается Ирина Дмитриевна — рядом все в руинах лежали».
Запомнила день снятия блокады. Страшно было. Огромная толпа худющих, изможденных людей. И папа (по состоянию здоровья на фронт его не взяли, служил в Ленинграде милиционером) изо всех сил держал дочурку в кольце своих рук, чтобы не раздавили. А сил-то почти и не было — вскоре папу положили в госпиталь лечиться от дистрофии. Высокий, некогда статный сотрудник ОБХСС, весил тогда чуть больше 40 килограммов.
А еще помнит поилицу Неву и как, лежа на тонком льду, она зачерпывала воду ковшиком и переливала в бадью. Потом, сидя в финских санках, сжимала худыми ножками драгоценный сосуд и воображала себя королевой, карету которой везет по снегу лошадка — сестричка Галя.
Как выжили? Во многом благодаря бабушке — уверена Ирина Дмитриевна. Закаленная трудной жизнью, она, еще вполне молодая женщина, умела все, обладала недюжинной энергией, работала на заводе, тушила зажигательные бомбы, помогала всем. А еще продавала — меняла на еду свои украшения. Модница была.
От любимой бабушки достались внучке маленькие золотые сережки (не удалось обменять), настенные ходики и швейная машинка «Зингер». Благодаря последней, Ирочка пошла в первый класс 1 сентября 1945 года самой нарядной. Форму сшили из шторы, передник — из покрывала на подушку, портфель из обивки старого кресла.
Потом была взрослая жизнь. Институт, правда, закончить не получилось из-за финансовых проблем, но образование Ирина получила хорошее. Вышла замуж за инженера ЦКБМ Юрия Генералова, переехала в Сосновый Бор, устроилась на работу в организацию мужа, родила дочку Наташу, получили квартиру.
«Одинокой себя не чувствую, — делится Ирина Дмитриевна. — Дочка Наташа и внучка, тоже Ирина, вниманием не обделяют. В совет ветеранов вхожу, с молодежью встречаюсь, книги читаю. Только вот новости по телевизору не могу смотреть. И еще вздрагиваю, когда в городе проверяют системы оповещения».
На прощанье эта красивая стройная женщина подарила мне два больших красных яблока. А я все думаю о тех саночках…
Елена Короткова
Г. СОСНОВЫЙ БОР 08.05.2024 - 06:39
